Поющие Вечности
Шрифт:
Они слушали песни, внимательно рассматривали картины, оглаживали неловкие, кривобокие статуэтки, – и отходили. Сдвигались. Освобождали место, позволяя людям хоть както существовать, выживать, сохранять свою культуру. И благословлять Бардов, благодаря которым они получили такую возможность.
Разумеется, подобное полезное свойство, не могло пройти мимо взглядов и цепких рук людей, находящихся на вершине властной или денежной пирамид. Бардов начали старательно «прибирать к рукам». И немедленно, по этим самым рукам получили, весьма и весьма болезненным образом.
Барды были готовы помогать своим сородичам в просьбах защитить от произвола, спасти, излечить,
Самые изящные операции, самые тонкие интриги, направленные на мягкое внушение комулибо из «общающихся с нечистью» нужных идей и мыслей, не говоря уже о какомлибо более прямом воздействии, неизменно заканчивались жуткой смертью всех принимавших участие в этой затее, начиная от предложившего идею и заканчивая последним исполнителем. Фейри не пытались каклибо воздействовать на свободу воли своих «игрушек» как иногда еще именовали Бардов, но так же и не позволяли на них влиять людям.
Еще одной проблемой было малое количество самих Бардов. Их было мало. Очень мало. Им физически не хватало времени, чтобы успеть всюду, где открывались новые сиды, чтобы «успокоить» разгулявшихся фейри. Не говоря уж о том, чтобы на постоянной основе прикрывать какиелибо места и города кроме самых крупных, от периодически «шалящих» бессмертных. Сложилось хрупкое равновесие. Люди могли жить своей жизнью, не очень отвлекаясь на проделки фейри, а фейри, в свою очередь, не сильно буянили, периодически «успокаиваемые» метающимися по всему земному шару немногочисленными бардами. Вот только что дать Бардам взамен, что им надо, и чем их можно в случае нужды прижать или купить – человечество так и не знало. И это тревожило. Очень тревожило, ведь психика Бардов, и так не отличающаяся особой стабильностью в результате их непрестанного контакта с бессмертными менялась. Сильно менялась.
Фактически, болееменее опытный бард в обязательном порядке был ненормальным. В смысле, – не совсем конечно сумасшедший, но близко. По крайней мере, именно так их действия и заявления воспринимались окружающими людьми. Обычные человеческие слабости и интересы были безразличны этим странным людям. Власть и деньги не интересовали их абсолютно. Слава нервировала и раздражала. Угрозы – просто игнорировались, причем похоже, что одной из причин этого было почти полное отсутствие инстинкта самосохранения. Красивейшие женщины, каких только не пытались подложить под них различные спецслужбы и частные лица, вызывали в лучшем случае слабый интерес.
Впрочем, последнее в некоторой степени можно было понять. Сергею пару раз доводилось наблюдать возвращение своего подопечного из очередного сида под руку с ослепительными красавицами нечеловеческого рода, так что его низкий интерес к «сладким ловушкам» был вполне объясним.
Но все остальное? Причины, по которым Барды столь упорно отказывались от денег, власти, славы и даже простого комфорта в угоду какимто странным, никогда полностью ими, не озвучивавшимися, и похоже невероятно противоречивым правилам был совершенно непонятен. Например, их категоричнейший отказ от официального сотрудничества со спецслужбами в обеспечении безопасности людей.
К чему он? Ведь барды так и так, по доброй воле, защищали своих соплеменников, и при этом отнюдь не отказывались от помощи спецслужб. Информация, обеспечение доставки Барда в нужное место, забота об его безопасности – все это принималось без возражений. Но любые предложения о зачислении их в какую бы то ни было структуру, хоть государственную хоть частную, хоть существующую, хоть созданную специально под них, неизменно натыкалась на категоричный отказ.
Да и коммуникативные навыки этих людей, после первого их контакта с бессмертными, по какимто неизвестным причинам начинали быстро ухудшаться. Барды искренне не любили и не умели общаться с людьми, и это их нежелание было настолько сильным, что, в конце концов, к ним были приставлены официально нигде не числящиеся, вычеркнутые из всех документов, а неофициально – тесно и плотно сотрудничающие с государственными структурами люди. Такие как он, бывший майор ГБДД, а сейчас – «свободный» агент с неограниченными правами по защите «лица особо ценного для государственной безопасности».
Причин, по которым из более чем двух тысяч кандидатов его подзащитный, один из наиболее активных бардов России, – Артур Станиславович Королев, двадцати двух лет, образование – незаконченное высшее, сирота, неженат, – выбрал именно его в качестве своего агента и защитника среди людей, Сергей не знал. Но старался как следует исполнять свой долг и обязанности, не забывая впрочем, и о собственных нуждах. В конце концов, в отличие от Барда, у него они имелись!
Сергей вновь налил себе драгоценного напитка, и смакуя каждую каплю перевел взгляд на безмятежно дрыхнущего на смятой кровати Артура. Странный человек. Странный мир. Странное время.
Хорошее соответствие, – подумал он. – Может, именно поэтому этот парень и стал тем, кто он есть? Но все же… был бы он хоть чуточку поадекватней! Эх, сколько заработать можно было бы! – Он принюхался к плещущейся в его стакане золотой жидкости и, отгоняя возникшее перед ним искушение, сделал решительный глоток. В конце концов, он и так отнюдь не бедствует, а лишнее – от лукавого!
Сергей еще раз взглянул на своего друга и подопечного и, встав со своего места, направился к свободной кровати. В конце концов, еще не так уж и поздно. Ночь только вступала в свои права, и можно было рассчитывать на, минимум четыре, а то и целых шесть часов крепкого и здорового сна, в котором он, надо признаться, очень нуждался. Нервы…
Иногда Сергей с насмешкой говорил сам себе, что становится похож на какуюнибудь клушу, однако факт оставался фактом, – каждый раз, когда его подзащитный находился в Феерии, уснуть бывшему «мастеру полосатой палочки» как Пилипенко порой в шутку называл себя, удавалось редко.
Сон пришел быстро. Спокойный и здоровый, лишь изредка прерываемый легким всхрапыванием, и никто из двух крепко спящих усталых мужчин не обратил внимания на тихий шорох, раздавшийся от входной двери гостиничного номера.
* * *
Артур проснулся поздним утром. Точнее, данное время суток, поздним утром считал только он, – отчаянная «сова» и любитель поспать подольше. Обычные же люди, по какойто, не совсем понятной ему причине, считали двенадцать часов дня полднем. Впрочем, эти человеческие заморочки с некоторого времени Барда особенно не волновали. Сказал утро, – значит утро. А то, что по этому поводу считают все остальные – его не касается.