Поющие Вечности
Шрифт:
– Хранители Феерии – неподотчетны в своих действиях никому и ничему. Любая из Хранительниц имеет право и возможность предпринимать абсолютно любые действие, если сочтет это необходимым для блага Феерии. И, даже если её мнение расходится с мнением остальных Хранителей, никто не осмелится, просто не сможет препятствовать ей напрямую.
– Теперь, ты понял, что произошло с тобой? – спросил Данаан, внимательно вглядываясь в глаза Артура.
Бард призадумался. – То есть, появление этого оборотня было не случайным? И он изначально был отправлен убить меня?
Князь печально вздохнул и отвел глаза.
–
– Но тогда почему он на меня напал? И причем тут твой вопрос насчет произошедшего со мной? – Недоуменно спросил Артур, полностью проигнорировав оскорбительное изречение князя.
– Проклятого оборотня нельзя контролировать. Но, для Хранительницы Тьмы, не составило большого труда найти глупую женщину, работавшую в отеле, и решившуюся украсть у Барда немного драгоценного напитка, знаменитого верескового меда Туата де Данаан, с успехом выполнившую свою задумку, и тем самым, навлекшую на себя стандартное защитное проклятие.
– Еще проще для Хранительницы было приказать комунибудь из Детей Ночи, Сумерек или Крови проклясть человеческую женщину, вызвавшую её недовольство, после чего немного пошуметь на наших границах, отвлекая охрану сида от исполнения их непосредственных обязанностей. – Он кинул недовольный взгляд на замершую возле двери, словно статуя Лаурелин.
– Все. Ловушка на глупого барда была готова, и этот бард, с огромным удовольствием немедленно сунул в неё свою голову. Первое проклятие, проклятие Туата де Данаан, оборотень получил изза действий против собственности барда. И, ощущая это, он немедленно напал на изначального виновника своих проблем, стоило только тому появиться в пределах видимости. И у него не было никаких ограничений по причинению вреда бардам, которые испытывают почти любые Фейри. И, если бы не вмешательство другой Хранительницы, той, которую ты называешь Кеа, то её замысел в отношении тебя был бы осуществлен целиком и полностью.
– Понятно. – Артур кивнул. Никакой вины изза того, что попал в поставленный на него капкан, он за собой не чувствовал, и совершенно не понимал недовольства Данаана его действиями в этой ситуации. Ну откуда было барду знать об открытом на него сезоне охоты, ведь он, в концеконцов, не многотысячелетний эльф, съевший на всякого рода интригах не то что собаку, а целого слона, да и закусивший его в придачу паройтройкой тигров.
Эти мысли Артура, столь явно отражались на его лице, что Князь не преминул сделать ему замечание: – Запомни, когда ты допустил ошибку, не следует оправдывать себя, и преувеличивать могущество и силу врага, даже если он и впрямь силен. Все, что требуется – понять, что ты сделал неправильно, и в следующий раз не допускать этой ошибки! Вот и весь секрет долгой жизни – он наставительно поднял вверх указательный палец. – В исполнении двенадцатилетнего ребенка, каковым казалось его тело, этот жест был весьма смешон, однако, ни Артур, ни тем более, Лаурелин, и не думали смеяться.
Князь имел право и на банальности, вроде этой сентенции,
– А как с остальными бардами? Им что, тоже такие же ловушки подстраивали? – Спросил Артур о насущном.
– Может быть и ловушки. Может быть, – и еще чего. Скорее всего, Хранительница както уговорила твоих же соплеменников. Насколько я понимаю, на них запрет обижать Бардов не действует, и от нападений на вас многих из них удерживает только страх перед нашей местью. А уж защитить своих слуглюдей от фейри для Хранительницы труда не составит.
– Впрочем, это все – только мои подозрения. Как там у вас обстояли дела, я, признаться, не вникал. Захочешь, – выяснишь сам.
Артур кивнул. Его чутье вновь пробудилось, подсказывая, что чтото в произнесенной Данааном фразе нечисто, что он чтото упускает из виду, какойто маленький, но важный нюанс… Но понять в чем дело бард так и не смог.
– Вот пожалуй и все, – Внезапно и совершенно неожиданно для Артура завершил свою речь князь. – Ты доел? Ничего больше не хочешь? – Артур отрицательно помотал головой.
– Вот и отлично. Тогда Лаурелин выведет тебя отсюда. Отныне она – твой защитник и телохранитель. Хочу предупредить вас обоих – он обвел внезапно посуровевшим взглядом насторожившегося барда и замершую у дверей девушку, – отныне твоя жизнь – это и её жизнь тоже! После твоей смерти, она доживет лишь до первого заката! Такова моя воля! – голос его наполнился глубиной и Силой, словно впечатывая произнесенные слова в самую ткань мироздания, и Артур с ужасом осознал что это – не просто слова!
Его чутье барда, Сила, Чистота, еще чтото неизвестное и непонятное, самая суть его личности, словно зашлись в истошном крике, предупреждая, пытаясь както отстраниться, защитить от обрушившейся на него невозможной, неимоверной силы. Но все было напрасно. Неимоверная мощь, обрушенная на него князем, просто не заметила этого ничтожного сопротивления, и Артур внезапно понял, что отныне, с этого самого момента, он уже не властен над своей судьбой и жизнью. Не властен, просто потому, что прервав свою жизнь, он тем самым убьет не только себя, но и ту, незваную, нежеланную, но живую и желающую жить личность, что отныне связана с ним повелением этого… этого редиски?
Нет, редиска – нехороший человек. А если очень нехороший НЕчеловек, то это как? Редька? Или помидор? Хотя, учитывая степень его нехорошести, как минимум – хрен, а то и вовсе перец! Хотя… До перца он, пожалуй, все же не дотягивает. Значит – хрен. А если учесть его возраст, который он так регулярно выпячивает, то можно сделать простой и логичный вывод – князь Туата де Данаан, не просто хрен, а очень, очень старый хрен. Буквальнотаки тысячелетний!
Простенькое упражнение, придуманное им когда он только начинал путь Барда, позволяющее успокоиться и избавиться от лишней злости помогло и сейчас. Так что, понимая всю бесполезность и даже вредность активных протестов, Артур просто кивнул головой, сдержав все свои комментарии по поводу возмутительного поступка князя. Иногда и впрямь, лучше молчать, чем говорить. Особенно, если цензурных слов у тебя по поводу произошедшего просто не имеется.