Поющие Вечности
Шрифт:
Впрочем, на этом метаморфозы злосчастной бронетехники не прекратились. Внезапно, танк вновь стал надуваться, словно тот же шутник, испугавшись своей проделки, заклеил проделанную им дыру и подключил его к мощному компрессору, а затем – лопнул, как перекачанный воздухом воздушный шарик. И только в этот момент, Артур догадался, что наблюдаемое им явление было взрывом боекомплекта.
Он еще успел заметить медленно приближающийся к нему, словно в замедленной съемке, кусок брони и порадоваться тому, что погибнет быстро и почти безболезненно, разорванный на части близким взрывом,
* * *
– На асфальте заплёванных улиц,
– В лабиринте больших городов,
– Мы стояли, мы снова вернулись,
– Наши знания, честь и любовь…
И новый, уже привычный полет. Незнакомый подъезд какогото многоэтажного дома. Шум криков и ударов, доносящийся сверху. Заслышав шаги, снизу, Артур, привычно и както очень ловко, отступил в тень, стараясь быть как можно более незаметным. Странно, но это у него получилось.
– Ты уверен? – По лестнице поднимались трое, совершенно не обращая внимания на укрывшегося в тени барда. Черная одежда, напоминающая укороченные с подола подрясники священнослужителей, перевязь с ремнями, высокие сапоги… – До боли знакомое облачение боевиковкрестоносцев.
– Абсолютно. – Голос, человека, ответившего на заданный вопрос, на удивление был знаком тоже. Славик. Тот самый пристрастившийся к «Эльфийской Пыли» «крестоносец», которого он разоблачил перед своим последним уходом в Феерию.
От изумления встречи в этом бреду со знакомым человеком, Артур неловко шелохнулся. Тихий шорох, раздавшийся из малоосвещенного угла, заставил крестоносцев на мгновение приостановиться. Впрочем, внимательно вглядевшись в угол, где находился бард, они почемуто совершенно не обратили на него внимания, и, дружно переглянувшись, продолжили подниматься по лестнице.
– Учти, если ошибся, то отвечать будешь перед его святейшеством! – Продолжил начатую речь находящийся слева от Славы высокий пожилой крестоносец, оглаживая почти полностью седую бороду на своем лице. – Отец Афанасий и сама Пресветлая очень не одобряют пустых погромов совершенных по «ошибке». – Буквально цедя каждое слово произнес он.
– Никакой ошибки, – Славик заметно занервничал. – Ведьма! Как есть ведьма!! Да вы извольте сами посмотреть! – Он суетливо достал какието бумаги. Вот свидетельство, и еще, и вот… Все, как следует, три подтвержденных свидетеля… С ума сводила, накладывала порчу, общалась с бардами… Последнее и я сам подтвердить могу, лично видел!
– Если что, сам отвечать перед Его Преосвященством будешь, – недовольно рыкнул мужик, отстраняя бумаги, даже не заглянув в протянутые ему документы. – Ладно, пошли, посмотрим, что там происходит. Чтото ребята долго возятся… – Протянул он и, ускорив шаг, начал подниматься по лестнице.
Артур, уже догадываясь, в чем будет заключаться его следующее задание, осторожно последовал за ними, стараясь все так же оставаться незамеченным. На удивление,
Только сейчас, осторожно крадучись за поспешно поднимающимися по лестнице «крестоносцами» он догадался осмотреть себя, и оценить свои внутренние резервы, после чего вновь, лишь с большим трудом, удержался от возгласа изумления.
Это было, несомненно, его собственное тело. Присутствовал даже крошечный шрамик у основания указательного пальца от соскользнувшей в детстве стамески. Да и одет он был в свой излюбленный камуфляж… Но вот только, вместо старого солдатского ремня, подпоясан он был темным, изукрашенным тончайшей серебряной вышивкой поясом, с которого свисал тот самый, великолепно знакомый по первому снуиспытанию черный кинжал в узорчатых ножнах.
А на плече, вместо привычной гитары, не менее привычно висела старая трёхлинейка. Но самое странное заключалось не в этом.
Артур ощущал в себе Силу. Ощущал и затаившееся гдето в самой глубине сознания Безумие. Но вот Чистоты, как не старался, он ощутить не мог. Артур озадаченно нахмурился. Отсутствие Чистоты и как следствие, её опасной для барда противоположности, а так же имеющееся при нем оружие явно намекало на суть данного испытания. И эта суть ему уже заранее не нравилась.
Между тем, время размышлений окончилось. Троица крестоносцев, дошла до площадки пятого этажа. Там их ожидало еще четверо одетых точно так же мужчин.
– Дома? – Коротко спросил седобородый, у напрягшихся при его появлении парней. Судя по всему, именно он являлся начальником этой группы.
– Да, отче. – Ответил совсем молодой парнишка, нервно одергивая портупею. – Дома, все дома. Мы специально присматривали. Да и сейчас постучали, честь по чести, как вы велели…
– И что?
– Не открывают, собаки… – Слова парнишки были прерваны увесистой пощечиной, отвешенной ему пожилым командиром.
– Не пачкай уст своих руганью, сыне, – увещевательно заметил седобородый. – Не к лицу это воину Господа, словами поносными без нужды выражаться.
– Так ежели они и впрямь… Мы им открыть предложили, а они изза двери, словами всяческими лаются… – Сплюнув кровью, упрямо заметил пострадавший.
– И все равно не к лицу, – уже более мягко сказал командующий. – Что позволено мирянину, то для нас, услышавших слово Божъе из уст Пресветлой – неприемлемо! Следите за своими словами чада мои. Внимательно следите, а то ведь такую епитимью наложу – все туалеты языком поганым отдраите! А коль обидел вас кто, так на то у вас дубинки имеются. – Он мягко прикоснулся к свисавшему с пояса предмету, больше похожему на толстую стальную трубу с рукоятью, после чего решительно постучал в металлическую, уже изрядно побитую дверь квартиры.