Поющие Вечности
Шрифт:
– Ну что, пойдем? – Артур задумчиво взглянул на Лину, в который раз поражаясь возможностям Дини Ши. Вместо закованной в стальные доспехи фейриубийцы, на него смотрела невероятно красивая, стройная девушка, чуть выше среднего роста, с холодным и внимательным взглядом настороженных глаз, одетая в дорогую норковую шубу, модную меховую шапку «с хвостом» и изящные сапожки на высоком каблучке.
Артуру было даже немного любопытно, – случайно, или намеренно но, создавая свой иллюзорный облик, Лаурелин сделала его максимально близким к тому, что он воспринимал как свой идеал женской внешности. Хотя откуда ей было знать такие подробности его пристрастий? На эту тему Артур особо не распространялся, тем более – в присутствии своих жен.
Причём сделала она свой новый облик весьма и весьма качественно, с большим вниманием к любым мелочам и деталям. Если не знать, что это иллюзия, то отличить от реальности его было просто невозможно. Например, шуба даже развевалась при ходьбе, да что там развевалась, – её можно было потрогать, и даже снять! Правда, в этом случае, стоило только Лаурелин потерять её из своего поля зрения, как она немедленно испарялась.
Пока они спорили, – точнее, пока бард, в очередной, невесть какой раз доказывал рациональность своей идеи, все уже было решено за них.
– Эй, что вы тут делаете? – Хмурый мужчина в городском камуфляже с надписью ОМОН на спине и АКСУ[14] в руках вышел из ближайшего подъезда, недобро глядя на уже около десяти минут стоящую перед входом на территорию районного управления полиции троицу.
– Стоим. Спорим. – Просто отозвался Артур, движением руки останавливая Лаурелин, недобрым взглядом смерившую появившегося мужчину.
– Нуну… И о чем же спорите? И почему именно здесь? Тут, между прочим, небезопасно. – Видя перед собой безоружных людей, двое из которых были привлекательными девушками, боец немного расслабился. Три штурма, предпринятые этими чертовыми фанатиками, заставляли весь личный состав управления пребывать в полном напряжении, но эти трое вроде бы никакой угрозы не представляли.
– Небезопасно? – Это простое слово далось Артуру уже с трудом. Проклятие. Общаясь до сих пор, в основном, только с близкими людьми и фейри, он уже успел забыть об этом отвратительном свойстве своего организма. И вот… – Он печально покосился на своих жен, намекая на возникшую проблему, и чуть отступил в сторону, передоверяя им ведение беседы.
Однако эти действия не остались незамеченными его собеседником. Мгновенно подобравшись, он буквально просканировал каждый сантиметр территории, после чего, не обнаружив какойлибо угрозы, покосился на барда с изрядным презрением в глазах. Смерил его внимательным взглядом, особенно остановившись на висящей за спиной барда гитарой без футляра, и всё же решил удостоить ответом.
– Фанатики шалят. Уже раза три пытались штурмовать. Так чего вам здесь нужно?
– Хорошего следователя. – Перехватила отданную бардом инициативу Стася. От такого заявления мужчина аж поперхнулся.
– И зачем он вам? – Справившись с собой, поинтересовался боец. В его интонации и взгляде чтото изменилось. Теперь он смотрел на троицу, словно на сумасшедших, прикидывая, насколько те могут быть опасны.
– А для чего нужны следователи? – с видом наивной пайдевочки поинтересовалась Стася. Учитывая её возраст и внешность, это получилось на редкость правдоподобно. Настолько, что дозорный, аж вновь поперхнулся.
– Шли бы вы отсюда… – откашлявшись посоветовал он. – Сейчас на улицах опасно. Особенно красивым девушкам, к тому же без охраны и оружия… – он вновь покосился на гитару Артура, словно не понимая, как может мужчина в такой ситуации носить с собой настолько бесполезную в бою вещь.
– Нам нужна помощь в расследовании преступления. – Не унималась Стася, кинув на барда хитрый взгляд. – И Артур сказал, что нам могут здесь помочь.
– Нам бы кто помог… – Нехотя буркнул мужчина, и достав из кармана мятую сигаретную пачку с наслаждением закурил. – Сейчас столько этих преступлений происходит. Извини дочка, но тот, кто посоветовал тебе обратиться к нам – ошибся. И вы напрасно рисковали, идя сюда.
В кармане у него запищала рация. Отойдя чуть в сторону, и не прекращая осмотр местности, он ответил на вызов.
– Да, второй. Прием.
– …
– Гражданские, без оружия. Код пять. Прием.
– …
– Не поверите, хотят подать заявление. Прием.
– …
– Так точно. Отбой.
После этого он вновь вернулся к своим собеседникам.
– В общем, шли бы вы отсюда, пока тут вновь стрельба не началась. Похоже, эти крестоносцы …, опять собираться начали неподалёку. – Услышав ругательство, Артур непроизвольно поморщился.
Не обратив на это ровным счетом никакого внимания, боец ОМОНА продолжил: – Сопровождения вам, к сожалению, дать не можем, сейчас каждый ствол на счету будет. И, знаете, – примите хороший совет. Пока эта чехарда не закончится – сидели бы вы дома, девочки. Так у вас гораздо больше шансов выжить будет. А если куда очень надо пойти будет, – то хоть двустволку какую возьмите, что ли… Хотя, вам, с таким защитником, – он вновь кинул презрительный взгляд на Артура, – лучше бы вообще не высовываться.
Артур глубоко вздохнул, вышел вперед. и протянув руку за спину, наугад дернул струну, вплетая в раздавшийся долгий звон Чистоту и Силу.
– Я – Бард! – Коротко произнес он. Одной из сторон проклятия была искренняя и глубокая непереносимость бардов к любым официальным документам и удостоверениям. Потомуто, на случай отсутствия рядом агента, который, обычно и брал все формальности на себя, и была ими придумана подобная, простейшая система идентификации. В конце концов, подделать Чистоту было абсолютно невозможно… В отличии от любых бумаг.
Легкий вздох блаженства, донесся от замершей за правым плечом барда Лаурелин. Фейри буквально всем телом впитывала отголоски буквально перенасыщенного Чистотой звука. И словно эхом, отозвалась стоящая за правым плечом Стася, так что Артур даже кинул непонимающий взгляд на свою юную супругу. Заметив выражение её лица, полное искреннего блаженства он изумленно качнул головой. Подобная реакция на насыщенный Чистотой звук была характерна скорее для какогонибудь темного фейри, но никак не для человеческой девочки. Впрочем, времени на рассуждения не оставалось.