Поза да Винчи
Шрифт:
– А вдруг с ней что-нибудь случилось? – не помню, когда еще так сильно мне хотелось вернуть угощение обратно на тарелку, глядя на деловитую такую, основательно лилово-плюшевую хозяйку дома (теперь уже ее дома). – Вы не думали об этом?
– Да что с ней, шалавой может случиться, – отмахнулась Любовь Викторовна, едва не смахнув со стола все близстоящие тарелки. – Ничего не случится! Ну, давайте, не чокаясь.
Пришлось мучаться не чокаясь, ведь не то, что огурцов, уже редиски на элементарные закусочные нужды не хватало, а хлебосольная хозяйка хлеб солить отнюдь не собиралась.
– Скажите, вы не в курсе, где родственники Артема?
– С под Питера вроде бы он, а родственников у него никого нету.
– Вообще никого? – удивилась я. – Его в капусте нашли?
– Почти, детдомовский он.
Красивая версия с братом-близнецом развалилась самым позорным образом.
– Да и еще сказать хочу, – карие глаза Валентины Дмитриевны сделались влажными, страдальческими, буквально за всю страну печальными. – Вот Олесечка спуталась с каким-то голодранцем, – она кивнула на беспрерывно жующую Олесечку, хотя не понятно, чего она могла жевать, когда все тарелки давно остались пустыми. – Писатель он там, что ли. Так вот, девочки, вы же Олесины подружки, я ж правильно поняла? Вы бы поговорили, объяснили по душам, что такой сюртук ей не пара, голодранцев, да писательков нам не надо. Уж сколько в нищете пробарахтались, только квартирой совсем уж обзавелись, как на тебе, поперли ерундисты! Олесечка-то у меня девочка видная, ей стоящий жених нужен…
Мамину тираду Олеся смогла перебить только внезапным приступом кашля, и мы поняли, что маму она не поставила в известность, что мы «ее подруженьки» очень даже близко знакомы с «сюртуком-голодранцем». Покраснев, как борщовая свекла, Олеся там что-то бредила скороспелое, но нам уже очень срочно требовалось идти домой. Прямо немедленно. Прощались скомкано, ноги уносили быстро. Олеся вылетела за нами следом на площадку.
– Девочки! Вы только Владику ничего не говорите! Мама же не знает, какой он миленький! Он же ведь когда-нибудь разбогатеет, да?
Но мы уже стремительно неслись вниз, гулко грохоча копытами.
Глава двадцатая
Вылетев на улицу, мы по инерции пробежали еще метров сто и только после этого смогли остановиться и отдышаться.
– Я сейчас же позвоню Владу! – трясущимися от злости руками, Тая принялась копаться в своей объемной сумке в поисках мобильника. – Я ему сейчас…
– Погоди, – я взяла ее за плечи, – сейчас ты раскричишься, в ультимативной форме потребуешь, чтобы он немедленно бросил эту селянку, что может привести к прямо противоположному результату. Когда от человека что-то мощно требуют, он начинает моментально тормозить, упираться рогами в землю и визжать: я сам все знаю, я сам все решу, не лезьте не в свое дело! Понимаешь? Надо как-нибудь позвать его в гости и за бокальчиком винца, в спокойной обстановке поделиться соображениями насчет того, что он однозначно достоин лучшей участи, чем эта Олеся со своей практичной, умудренной жизненным опытом мамашкой. Блин, бывают же такие гадостные люди! И чего нашему Владу так не везет?
– Надо баб выбирать умеючи! – выпалила Тая. – Ничему не учится, болван! Хотя, чего переживать, на его век бестолковых корыстных стервочек-блондиночек хватит! Можно даже впрок заготовить, насушить пучками! Тьфу!
– Успокойся, вдох-выдох, вдох-выдох… помни, что нервные клетки вроде как не восстанавливаются.
– Если б они не восстанавливались, я уже давным-давно сидела бы в дурдоме! В камере для буйных!
– Пойдем к метро, дружочек, – вздохнула я, – надо бы успеть до закрытия магазина купить чего-нибудь съестного, а то в холодильнике шаром покати.
Я взяла под руку свою дорогую буйную подружку, и мы потопали к шумной теплой утробе орденоносного метрополитена.
Добравшись домой и, исполнив свой прогулочно-прокормочный долг перед любимой псинкой, состряпали себе нехитрый ужин и расселись на диване перед телевизором.
– Все в этой семейке друг друга стоят, – изрекла Тая, откусывая «многоэтажный» бутерброд с ветчиной, сыром, луком, огурцом и чем-то еще, не в курсе, чего именно она туда натолкала. – И ведь достанутся же какому-то несчастному такая женушка с такой вот тещенькой.
– Главное, чтобы нашего Владика такая беда стороной обошла.
– Не беспокойся, обойдет, уж я об этом позабочусь!
Ну, кто бы сомневался…
– Знаешь, Таюсь, у меня предчувствие, что круг вот-вот сомкнется. Истина где-то рядом.
– Ага, и замыкается все на товарище Рубене. Ты визитку его не посеяла?
– Вроде нет.
– Иди, поищи и принеси.
– Слушаюсь, мой генерал.
Принеся визитку, я торжественно вручила ее подруге.
– Геворгян Рубен Матевосович, – прочитала Тая, – бизнесмен. И три мобильных телефона. Надо же, коротко так, емко: «бизнесмен». И всех делов. Что ж, копнем, расковыряем, позырим, что там у него за бизнес. Ты визитку Карины не посеяла?
– Принести?
– Да.
Я исправно доставила визитку по месту назначения.
– Тэк-с, тэк-с… Гулмазова Карина Генриховна, генеральный директор сети «Да будет свет», факсы, телефоны прилагаются… прэлэстно, прэлэстно… Дай-ка, Сенусик телефончик.
– Ты собираешься звонить Карине? Не Рубену?
– Телефон дай, а? Вот ведь любопытная какая!
Пришлось сходить на кухню за аппаратом. Подтаскивая за собой длиннющий шнур, я несла своего верного желтого громко дребезжащего приятеля Тае и думала на тему: интересно, нашли Мурзина или он так и лежит в заброшенном доме в позе звезды?
– Держи, – я поставила аппарат Тае на колени и уселась на диван рядом.
Сверяясь с визиткой, Тая накрутила номер и состряпала деловое лицо. Ой-ой-ой, какие мы важные! Откусив бутерброд, я уставилась в телевизор, надеясь уловить суть идущего кинофильма. Из прихожей притопал Лаврентий и полез в свою «будку» – под мой письменный стол.
– Алло, Карина? – деловито произнесла Тая в трубку. – Вечер добрый, это Тая. У меня вот какой вопрос назрел, вы говорили, что Рубен занимается ресторанным бизнесом? А вы не знаете, какими именно ресторанами он владеет? Да? Надо же… что вы говорите, как мило! И где все это находится? А сам он где чаще всего бывает? Ну так, чтобы нагрянуть сюрпризом, дождаться и поболтать в спокойной обстановке? Как-как? «Шахерезада»? А где это территориально? Да-да, записываю!
Тая усиленно помахала мне рукой, мол, а ну подайте-ка мне немедленно писчебумажные принадлежности! Я скоренько исполнила приказ вышестоящего начальства.
– Да-да, диктуйте!
Карина надиктовала, Тая записала и распрощалась.
– И где это? – сунула я любопытный нос в листок. – Метро Площадь Ильича… У-у-у-у, далековато.
– От твоего Выхина, дорогая моя, все на свете далековато. Значит так, Рубенчик владеет сетью летних кафешек на берегах московских и подмосковных водоемов, а так же тремя ресторанами «Шахерезада», «Нефертити» и «Саломея»…