Позднее раскаяние
Шрифт:
Сложнее всего Анн-Мари принимала Рэя. Он был суров с остальными мужчинами, опасаясь лишь Раджаба, который превосходил его в магических умениях и физической силе. Рэй никак не мог справиться со своей ревностью. Мужчина мечтал стать Первым Мужем, и крах его мечтаний злил Рэя неимоверно. Он не жалел о том, что отказался от Престола в пользу Ромина, нисколько и никогда. Ему всегда не хватало внимания Анн-Мари и он был жаден до него острее других её мужчин. Его Жене хватило мудрости вывести мужчину на откровенный разговор и вместе выпустить пар. Она умолчала о том, что узнала о его покушениях на Брата, но пообещала его не отталкивать.
Что касается Алехандро, то Раджаб, с одобрения Деда и Отца Анн-Мари, наложил запрет на любое общение мужчины с обожаемой Женой Короля Тёмных Сил, закрепив его вечной магией Тьмы. Алехандро спустя время раскаялся в своих эгоистичных поступках и несколько раз пытался связаться с Анн-Мари, но безрезультатно. Правитель планеты Орио сконцентрировался на её возрождении, написал о своей любви к Анн-Мари успешную оперу, которую ставили и играли многие театры Веера Миров, и таким образом донёс свою просьбу о прощении до той, которую когда-то любил и желал. Анн-Мари всё поняла, когда оказалась на одном из представлений и простила Алехадро, отправив ему магический вестник. Позже её бывший муж обрёл своё счастье с одной из своих подданных, относясь к молодой Жене уже иначе, не позволяя ревности и эгоизму встать между ними.
*******
Артём бездумно смотрел в потолок бунгало и даже не пытался огрызаться и хоть как-то реагровать на подколы своего охранника.
– Набери Отца!
– в какой-то момент рявкнул Артём и резко сел на кровати.
– Зачем?
– опешил тот, не ожидая от своего подопечного столь резкой перемены настроения.
Артём нетерпеливо повторил:
– Набери Отца, я сказал!
Максим недоумённо посмотрел на сына своего Босса, почесал голову, но подчинился. Он передал трубку Артёму в тот момент, когда Евгений Иванович ответил.
– Пап, я возвращаюсь. Не хочу больше бегать и скрываться. Я сам пойду к Поднебесному и буду умолять Анн-Мари о прощении.
– Совсем с ума сошёл?! Хорош бухать, Сын! Где ты собрался просить у неё прощения, на кладбище?
– Она жива! Я своими глазами видел её здесь, совсем недавно, Пап!
– Включи громкую связь!
– потребовал Отец у Артёма и тот сделал это, не понимая зачем.
– Под чем он, Макс? Я за что тебе плачу, урод? Ты отвечаешь за его жизнь головой! Мне мало проблем с бизнесом, которые мне устроил Поднебесный, можно подумать?!
– Босс, он чистый! Даже не пьёт уже несколько дней. А девицу и я видел, правда не уверен, что это Анн-Мари, но очень похожа!
Недолгое молчание разозлило Артёма и он прошипел:
– Я возвращаюсь. Пусть он накажет меня, ты ведь ни в чём не виноват!
Евгений Иванович тяжело вздохнул и просипел:
– Ещё как виноват. Надо было воспитывать тебя, а не за деньгами гнаться. Глядишь, жили бы попроще, но спокойнее и счастливее. Избалованный и тупой Сын-мажор любого мужика не красит. Позорище!
– Я не тупой!
– возмутился Артём.
– Расскажешь об этом Поднебесному и полиции. Они поржут, уверен!
– слова Отца ранили Артёма, но он понимал, что заслужил их.
Всю обратную дорогу молодой мужчина думал лишь о том, как будет умолять Анн-Мари о прощении. У него было предостаточно времени, чтобы осмыслить своё прежнее поведение. И гордиться там было нечем.
Из аэропорта Артём попросил водителя отвезти
– Ты жива!!! Жива! Прости меня, умоляю! Прости!
Молодая женщина отошла от мужчины на пару шагов назад, отстраняясь от его ладоней, которыми он накрыл её обувь.
Голос Максуда злобно пророкотал:
– Убери руки от моей Жены, смертник!
Анн-Мари расхохоталась и спросила озадаченного Артёма:
– Чем ты провинился перед моей сестрой, Тёмочка? М? Да, и не прикасайся ко мне! Иначе Мой Муж сразу отправит тебя на перерождение.
Он заглянул в глаза Анн-Мари и покаянно опустил голову. Судорожно соображая, как поступить дальше.
– Анн-Мари, что здесь происходит?!
– практически одновременно строго спросили Раджаб и приёмный отец женщины.
– Кое-кто пришёл облегчить свою Душу, - серьёзно ответила она.
– Иди, Артём! На все четыре стороны иди. И можешь больше не оглядываться тревожно, не бояться за свою жизнь и не пытаться утопить своё отчаяние в стакане.
– Я осознал!
– горячо прошпетал он.
– Всё осознал! Прости меня! Я люблю тебя!
– Прекрасно!
– просияла Анн-Мари.
– Просто замечательно! Только мне это всё уже не нужно. Поздно, Тёмочка. Слишком поздно. Убирайся!
Марианна попыталась было что-то сказать Артёму, но Максуд подхватил её на руки и унёс в Дом.
В полной тишине Артём покинул резиденцию Поднебесных. Его возвращение, казалось, не принесло долгожданного облегчения никому. Отец был хмур, родные держались отстранённо, прежние дружки уже не горели желанием общаться с ним, а часть из них находилась либо в наркологических клиниках, либо там, откуда не возвращаются.
Артём переехал к дальней родне в Сибирь, в небольшой посёлок, находящийся в глубине лесных массивов. Там не знали о его "приключениях" и встретили мужчину с распростёртыми обьятьями. Он достаточно быстро влился в ритм новой жизни, загружал себя физическим трудом до изнеможения, каждый вечер думая об Анн-Мари. Она часто снилась ему: счастливая, весёлая, в окружении нескольких мужчин, лиц которых Артём не мог разобрать. Иногда она пристально смотрела на него долго-долго, молча и грустно улыбалась, тая в рассветной дымке.
Однажды ему приснилась Марианна, которая сказала тревожно:
– Если хочешь стать счастливым, спаси тех, чья жизнь зависит сейчас только от тебя! Жизнь - за Жизнь, Артём. Вставай и иди, поторопись! Захвати с собой тёплую одежду, собак и пару мужчин. И... отпусти мою Сестру. Не мучай вас тоской и бессмысленными страданиями. Ничего уже у вас не получится. Никогда.
Он вскочил, движимый каким-то животным чутьём, и выполнил всё в точности, как напутствовала его Марианна. Мужчины спасли замерзающих туристов, заплутавших неподалёку от их поселения. Среди них оказалась та, которая позже стала Женой Артёма. Девушка была очень похожа на Анн-Мари и звали её Анна. Всю свою нерастраченную любовь он перенёс на неё, став примерным мужем и любящим отцом. Они прожили там до самой смерти, иногда навещая родню с обеих сторон, всегда стремясь в тишину и гармонию их леса.