Поздние последствия
Шрифт:
— И вечером тоже?
— В городе были, — ответил Валманн с напускным равнодушием. — Работали. И не зря потрудились, — быстро добавил он, подняв голову над тарелкой и увидев выражение ее лица. — Мы разыскали новую подружку этого Скарда, он же брат Илья. Она подтвердила, что он широко развернул свою деятельность проповедника и спасителя душ, а заодно и соблазнителя. Она сама полностью под его влиянием. — Он и словом не упомянул интрижку Энга с Агнете Бломберг. Ему показалось, что это могло бы отрицательно сказаться на отношении к Энгу его коллег.
— Ну и что она собой представляет?
— Красотка двадцати лет от роду. С молодых лет в загуле, слыла заблудшей овечкой в общине, и родители потеряли всякую надежду на ее спасение. И что ты думаешь? Наш брат Илья вернул ее на путь истинный!
—
— Но, как я полагаю, самое страшное в том, что он ее использует просто-напросто как проститутку.
— Да что ты говоришь!
— Так же, как он использовал Карин Риис. Стоматолог признался, что спал со своей обаятельной ассистенткой и давал ей деньги. Он — член этой общины в Хамаре, а познакомил их брат Илья. Впрочем, зубной врач назвал это «скромными подарками».
— Сутенер поднебесный! Прямо чистейший Кнутби. [15]
— Я думаю, ты права. Религия придает всему этому делу особый смак. Представь, что будет, когда пресса разнюхает…
— Но… — Анита отломила кусочек багета. — Если она действительно на него работала, зачем ему было ее убивать, зачем он изрубил в капусту источник своего дохода?
— И так сильно изрубил! — Перед Валманном снова возникла картина места преступления. Он зажмурился и покачал головой, как бы стряхивая это зрелище. — Во всяком случае, он живет вместе с этой девушкой, когда приезжает в Трёнделаг и проповедует. Ее папаша сердится, но община принимает это, их считают супругами перед ликом Божьим или что-то в этом роде. У Скарда там огромная толпа поклонников. Он прямо как поп-звезда.
15
Деревня в Швеции, в 100 км от Стокгольма, где в 2004 году няня детей пастора по его наущению застрелила его жену.
— Так она подтвердила его алиби?
— Не совсем. Она сказала, что они вовсе не все время проводили вместе. Он все-таки мог вернуться в Хамар в тот вечер.
— Шесть часов туда и столько же обратно на своем старом «саабе»?
— Признаю, это чересчур. Но подумай о том, что он одержимый. Или одухотворенный, как это, очевидно, называется на языке пятидесятников.
— Какая жуткая сумятица! — Анита собралась было положить себе еще одну порцию жаркого, но раздумала.
— Невероятно, что все это происходит в среде, которая кажется во многих отношениях отделенной от остального мира. Я даже не пытался объяснить тем, с кем разговаривал, что Скард разыскивается как главный свидетель по делу об убийстве его сожительницы. Я думаю, они ни за что не поверили бы, что он и впрямь такой многоженец.
— Тем не менее… — Анита пыталась разжевать совершенно засохший кусок багета. — Тем не менее столкновение этих двух миров может иметь чертовски сильные последствия.
— Ну и завернула ты… — Валманн все еще не мог отделаться от преследовавшего его воспоминания об изуродованном теле Карин Риис.
— Да, впрочем, я выяснила, что бывшая жена Скарда, настоящаябывшая жена, по всей видимости, уцелела и живет под чужим именем.
— И как же, черт возьми, ты это разузнала?
— Хорошая работа полиции, — быстро отпарировала она. — Как ты считаешь, не выпить ли нам по стаканчику красного вина, чтобы легче было все это переварить?
16
Я взяла больничный. В последнее время напряжение лишь увеличилось, и для работы у меня не осталось никаких сил. Распорядок дня я тоже изменила. Теперь каждое утро я встаю пораньше и отправляюсь на прогулку. Гуляю я около часа по одному и тому же маршруту — вверх по Грённегата, потом по Скулегата, вокруг кладбища, по рощице Анкерскуген, затем перехожу улицу Ринггата и иду до конца по улице Фритьофа Нансена, где сворачиваю направо и выхожу на тропинку в парке Клюкхаген. Для возвращения у меня определенного маршрута нет. В хорошую погоду я могу пройтись подальше, спускаюсь на улицу Ника Хелланда, а там срезаю, повернув направо, и по чудесной улице Стафсбергвеген иду к центру. По утрам сейчас светает все позже, но меня это не останавливает. Я не боюсь гулять в одиночестве. Лив
Тот дом вызывает у меня тяжелые чувства, но я стараюсь себя перебороть. Ленты полицейского заграждения все еще висят там, протянутые между столбиками ворот, и дверь входная тоже опечатана. Я больше не схожу с ума от горя и печали, когда вижу это. Сейчас я реже о ней вспоминаю и все чаще думаю о нем. Я чувствую, как это с каждым днем придает мне сил. Шагая, я прислушиваюсь к растущей во мне ненависти. А с ней растет и решительность. У меня появился план — сначала было просто озарение, причудливый поворот мысли, сумасшедшая задумка. А потом вдруг сложился план, и теперь он все сильнее и сильнее меня захватывает. Пешие прогулки идут мне на пользу. Они хороши для здоровья. И для уверенности в себе — тоже. Его необходимо найти и обезвредить. И займусь этим я. Первые шаги уже сделаны. Полицейские и пальцем пошевелить не желают. О возможном допросе еще не упоминалось ни в одной газете. А ведь он мастерски умеет уходить от правосудия. И в этот раз его тоже не остановишь. Но от меня ему не уйти. Я уже приступила к исполнению своего плана и хорошо представляю, что именно буду делать. Конечно, от меня потребуется самопожертвование. Пусть он на собственной шкуре испытает гнев и мстительность Лив Марит, которая так долго и мучительно пыталась подавить в себе эти чувства! Но превыше всего моя цель: уничтожить Агнара И. Скарда. Мой палач сам идет навстречу своей гибели!
Продрогнув под пронизывающим зимним ветром, я принимаю душ — сначала обжигающе горячий, а потом ледяной. Тело нужно закалять. Тело, которое он всеми силами пытался искалечить. А еще — дух, гордость, уверенность в себе и достоинство. У меня ушло немало времени, чтобы возродить их, но теперь пора пришла. Чтобы достичь поставленной цели, мне потребуются все мои силы.
Я тайком скопировала все файлы, имеющие отношение к его социальному пособию, — то есть все личные и медицинские данные. Я могу изучать их, когда вздумается, сидя дома за компьютером. Рассматривать его, словно в микроскоп. Мне страшно и мерзко, но я борюсь с собой. Это тоже помогает мне готовиться. Я могу разобрать его по кирпичикам, добираясь до самых потайных элементов, составляющих сущность больного самца. Я изучаю курс лечения, лекарства и историю болезни, записанную разными лечащими врачами, — в их записях порой чувствуется осторожная радость, а иногда, когда болезнь прогрессировала, — отчаяние. Я изучаю частотность приступов рыданий и вспышек ярости и читаю отчеты о его попытках самоубийства и болезненном пристрастии к порнографической литературе. У меня перед глазами заметки о его религиозных размышлениях. Во многих записях я нахожу собственное имя. Там написано, что он сожалеет о своих поступках и действиях, но по меньшей мере в трех беседах с врачами утверждает, что я сама подтолкнула его к насилию, ведь он — по его собственным словам — никакой не насильник. Мое исчезновение породило в нем неуверенность, которая осложняет положение и способствует ухудшению его психического состояния. Иногда ему кажется, будто я умерла, и он принимается укорять себя (надо заметить, вполне справедливо!). А порой он убеждает себя, что я жива, и тогда припоминает нанесенные мне увечья и сожалеет, что не может попросить прощения. А бывает, его начинает мучить страх перед возмездием, что к нему явится «ангел мести» (в моем лице!) и потребует расплаты за «злые дела». Ну, что касается последнего, то я уж позабочусь, чтобы его предчувствия сбылись. Он искупит свои грехи, причем довольно скоро. Я избавлю его от мучений раз и навсегда.
17
Валманн внезапно вспомнил о мобильнике, который выключил в аэропорту Вернее при посадке в самолет во вторник утром. Сейчас уже среда, а мобильник так и пролежал выключенный в кармане его куртки больше суток. Мобильником Валманн пользовался нечасто. Вот и сейчас ему пришло только одно сообщение: «Надо поговорить. Лолита».
Девушка из бара «Виктория», Лилиан Петтерсен. Странствующая ночная бабочка. Неужели он настолько полон предрассудков, что не может назвать шлюхой сообразительную женщину, рассказавшую ему столько полезного? Он попросил Лилиан сообщить, если она что-нибудь припомнит. Вот, очевидно, она и попыталась. Вчера…