Поздний ужин

Млечин Леонид Михайлович

Он-то знал, что!

В тот же день он купил билет в Нью-Йорк, считая, что в этом огромном городе легко затеряться. Он поселился в квартире, о существовании которой не знал никто, даже его бывшая жена. Чемоданчик с миллионом он засунул под кровать. Он решил, что здесь, в Нью-Йорке, его не найдут.

Но они нашли!

Полдня мы снимали нетипичную американскую капиталистку. Она владеет семейным предприятием — заводом, который выпускает посуду по заказу армии. Более допотопного завода мы никогда не видели.

Эти станки были куплены еще в начале XX века. А большинству рабочих давно пора было уйти на пенсию.

Но владелица завода оказалась женщиной не только очаровательной, но и деятельной. Она вкалывала наравне со своими рабочими и получала от работы огромное удовольствие.

После съемок мы собирались пойти по магазинам. Накануне Катя умоляла нас обязательно взять ее с собой, потому что она не знает языка и не может сама объясниться с продавщицами. Мне стало даже интересно: упорхнет ли она из гостиницы и на сей раз или в назначенный час будет на месте? Не скрою, я намеревался пригласить ее после утомительного похода по магазинам поужинать и провести вечер вместе.

Конечно же я был фантастически наивен.

Катю в гостинице мы не нашли, она испарилась. Незнание английского языка не мешало ей наслаждаться Нью-Йорком. Впрочем, в Нью-Йорке такое смешение народов и рас, что никто не чувствует себя чужим. Тут или все чужие, или все свои. И объясниться можно, даже не зная английского.

А это был наш последний день в Нью-Йорке. Мы побродили по Манхэттену, съели огромную пиццу, потом взяли такси и поехали в гостиницу.

Засыпая, я подумал, что завтра обязательно увижу Катю, и приготовил пару колких фраз. В Москву мы возвращались одним самолетом, и Катя загодя попросила захватить ее в аэропорт, чтобы самой не тратиться на такси.

Он мыл руки в ванной комнате, когда вдруг явственно услышал шаги в коридоре. Сердце у него просто остановилось, руки похолодели. Он замер. Шаги приближались, человек шел к ванной. Нет, не один человек, а двое.

Он с ужасом смотрел на дверь, не в силах ни пошевельнуться, ни крикнуть.

Шаги вдруг стали удаляться и затихли. Он толкнул ногой дверь и вышел из ванной. В квартире было пусто. Он вновь услышал шаги и понял, что ходят в квартире, расположенной этажом выше. В ванной комнате была фантастическая акустика. Какой-то умелец-архитектор, который сэкономил на звукоизоляции, чуть не довел его до инфаркта.

Сердце у него бешено колотилось. Ноги были как ватные. Он без сил опустился на пол прямо в коридоре и пытался отдышаться. Он просидел так почти час, причем ему был виден лежащий чемоданчик с деньгами. Чемоданчик покрылся слоем пыли, потому что за неделю он ни разу не открыл его. Зачем ему деньги, если он не может выйти на улицу? Вот идиотское положение, подумал он.

Потом он все-таки выпил кофе и съел упаковку йогурта — холодильник пустел на глазах. Делать было нечего, и он потащился к телевизору.

Лучше бы он его не включал!

Все

программы новостей наперебой рассказывали о русской мафии, которая пустила корни в Америке. Больше всего русских преступников скопилось в Нью-Йорке. Он и не подозревал раньше, как много русских в Америке. Журналисты подчеркивали особую жестокость русских преступников, которые подвергают свои жертвы изощренным пыткам. Ему опять стало плохо с сердцем.

Только такой наивный человек, как я, мог подумать, что хотя бы в день отлета Катя, заранее упаковав чемоданы, будет ждать нас у входа. Какое там! Когда мы появились в гостинице, она только-только начала собираться.

Мне ничего не оставалось, как прийти ей на помощь. Иначе мы бы опоздали.

В самолет мы вошли последними. Но я все-таки умудрился сесть рядом с Катей. Я не знаю, купила она эти шорты в Америке или привезла из дома, но они ей очень шли. Когда мы отдышались, Катя начала выгребать из своей сумки ненужные бумажки и рвать их.

Вдруг она радостно закричала:

— Вот ваш телефон, а я-то все неправильно набирала!

На листке моим аккуратным почерком был написан номер: 900.01.10. Такой простой и легкий номер, как же его можно было перепутать?

— Надо же, — удивилась Катя, — а я постоянно набирала 900.10.01. Вот почему я не могла вам дозвониться! А я, между прочим, звонила вам утром и предупредила, что могу опоздать. Я все честно продиктовала на автоответчик. Интересно, с кем же я разговаривала?

Она улыбалась и была в эту минуту необыкновенно хороша. Почему-то таким хорошеньким девушкам прощаешь самые нелепые выходки. Да и какое значение имел теперь этот телефонный номер, ведь Нью-Йорк стремительно удалялся от нас, возможно навсегда…

Он с ужасом смотрел на телефон. Горел красный глазок автоответчика, и резкий женский голос на русском языке что-то диктовал. Голос был угрожающим. Он сразу понял, что это русский язык, потому что во время поездки в Киев и Петербург год назад выучил несколько слов.

Он, конечно, не понимал, что именно вновь и вновь повторяет этот голос, но догадывался: отдай деньги или…

Он знал, что, даже если отдаст деньги, русская мафия все равно его уничтожит. В этом мире не прощают воровства. У честного человека можно украсть, и это иногда сходит с рук. Украсть у преступника смерти подобно.

Он тупо смотрел на свой телефонный аппарат. Как же они смогли узнать его номер? Он нигде не зарегистрирован. Этот номер 900.10.01 не значится ни в одном справочнике.

Но раз они его узнали, значит, спасения нет.

Он снял трубку телефона и набрал номер полиции.

— Я хочу признаться в совершении тяжкого преступления, — сказал он, — запишите мой адрес…

Катя — очаровательная женщина.

Вот уже сколько времени прошло после нашего знакомства, а я все не теряю надежды завоевать ее сердце.