Пожар Сиболы
Шрифт:
Элви устроилась сзади вместе с другими сотрудниками РЧЭ. Только Рив и его помощник сели в первых рядах, вместе с поселковыми. Она наблюдала за этой негласной сегрегацией. Никто нарочно не старался, просто так получалось. Атмосферный физик Микаэла улыбнулась и села рядом с Элви. Аннеке с Тором — оба геомеханики — заняли места с другой стороны. Фаиз сидел в амортизаторе за ее спиной, переговариваясь с Садьям, прилетевшей первым челноком после инцидента. Инцидент… Нападение. Аннеке наклонилась, шепнула что-то Тору. Тот вспыхнул и слишком усердно закивал. Элви старалась не замечать сексуальных игр парочки.
Мэр Первой Посадки, коренастая марсианка с протяжным выговором и короткой стрижкой, звалась Кэрол Чивеве. Впрочем, местные говорили не «мэр», а «координатор». Она призвала собравшихся к порядку, и Элви ощутила, как часто забилось ее сердце.
Астеры следовали своей повестке дня, начав с вопросов, которые были важнее для них, нежели для Элви и РЧЭ: с профилактики водоочистительной системы, с того, принимать ли кредитные условия одного из банков АВП или подождать, пока придет по назначению первый груз лития, а затем еще поторговаться. Все обсуждалось спокойно и обдуманно. Если где-то таился гнев, страх, ненависть, то слишком глубоко, на поверхность ничего не проступало.
Дали слово Риву, и тот ловко вышел на середину. Губы его сложились в слабую, натянутую улыбку.
— Благодарю, мадам координатор, что позволили нам выступить, — заговорил он. — Мы получили подтверждение, что к нам направляется независимый наблюдатель с комиссией от ООН, Марсианского конгресса и АВП, эти люди должны будут способствовать дальнейшему развитию колонии. Мы надеемся до их прилета решить проблемы безопасности.
— «Надеемся вздернуть мерзавцев до того, как прибывшие нам запретят», — тихо перевел Фаиз. Его шепот услышала только Элви.
— Мы точно установили состав взрывчатых веществ, использованных для атаки, и разыскиваем виновных.
— «Мы понятия не имеем, кто это сделал, и не скоро узнаем, потому что вы, разгильдяи, хранили взрывчатку в открытом доступе».
— Не мне объяснять вам, насколько серьезна ситуация, однако РЧЭ сделает все для успеха колонии — как наших сотрудников, так и вашего сообщества. Это наше общее дело, и мои двери всегда открыты для каждого, у кого появятся вопросы или соображения. Я надеюсь и в дальнейшем встречать ту же доброту и готовность помочь, которые мы видели с вашей стороны до сих пор.
— «Поскольку мы ничего не узнали, будем очень благодарны, если нам просто расскажут, кто подложил взрывчатку. И пожалуйста, не пытайтесь зарезать нас во сне, спасибо за внимание».
Садьям закашлялась, скрывая смешок, и Фаиз сверкнул улыбкой в ее сторону. Рив поклонился и вернулся на место. Координатор, поднявшись, вгляделась в задние ряды. Элви вдруг страшно захотелось писать.
— Доктор Окойе? — обратилась к ней координатор. — Вы хотели что-то сказать?
Элви кивнула и встала. До первого ряда было около десяти метров, а ее нервы вопили при каждом шаге. Ее вдруг поразил жар человеческих тел, запах пота и пыли. Язык пересох, но Элви улыбнулась. Около двухсот человек устремили на нее взгляды. Сердце стучало так, что почудилось: в комнате не хватает воздуха. Она вспомнила чей-то совет: найди среди слушателей дружелюбное лицо и обращайся только к нему. Слева в четвертом ряду сидела, сложив руки на коленях, Люсия Мертон. Элви ей улыбнулась, и женщина ответила на улыбку.
— Я просто хотела немного поговорить о том, — начала Элви, — как мы можем сократить перекрестное загрязнение среды, при том что мы лишились купола. Жесткого купола периметра.
Люсия серьезно смотрела на нее. Элви покосилась на остальных и тут же пожалела об этом.
— Договор… э… договор РЧЭ с ООН предусматривает полное обследование планеты. Это вторая из известных нам биосфер, и мы так мало о ней знаем, что чем лучше мы сохраним ее чистоту, тем глубже и полнее сумеем понять. В идеале следовало бы организовать здесь, на поверхности, полностью замкнутый цикл. Как на корабле. Шлюзы, помещения для стерилизации и…
Она зачастила. Улыбнулась, надеясь увидеть ответную улыбку. Не дождалась и сглотнула.
— Мы с каждым вдохом втягиваем в себя неизвестные микроорганизмы. И хотя у нас совершенно разные протеомы [7] , в сущности, мы большие пузыри с водой и минеральными примесями. Рано или поздно один из местных организмов найдет способ нас эксплуатировать. В обратную сторону это тоже работает. При каждой дефекации мы выделяем в окружающую среду миллиарды бактерий.
— Что же, нам теперь и посрать нельзя? — спросил мужской голос.
7
Протеома — белковый состав клетки или организма.
Лицо и шею Элви обдало жаром. Даже лицо Люсии стало холодным и отдаленным. Взгляд ее смотрел в пустоту.
— Я просто хочу сказать, что по всем правилам нам следовало бы избегать контакта со средой: не ходить в развалины, не выращивать ничего в грунте под открытым небом, потому что…
— Потому что мы, по-вашему, все делаем не так, — перебил человек, сидевший рядом с Люсией. Крупный мужчина с припудренными сединой висками, отросшей щетиной и вечно сердитым лицом. — Только это не вам решать.
— Я понимаю, что мы имеем дело со сложной ситуацией. — От отчаяния у Элви перехватило голос. — Но мы уже живем в этой огромной чашке Петри, и я составила список маленьких жертв, на который каждый мог бы пойти ради науки…
Сосед Люсии вспыхнул и подался вперед, уперев кулаки в бедра. Он следил за ней острым взглядом хищника.
— Я уже приносил жертвы науке. — В низком голосе прозвучала угроза. Люсия придержала его за руку, но остальные слушатели явно разделяли враждебность говорящего. По залу прошел шорох, гул тихих разговоров. «Наверное, и тот, кто убил Трайинга, сейчас здесь, — подумалось Элви, и следующей мыслью было: — Какого черта я здесь делаю?»
Кэрол Чивеве встала, болезненно морщась. Она чувствовала неловкость за Элви.
— Может быть, доктор Окойе, мы вернемся к этому разговору в другой раз? — предложила она. — Уже поздно, люди устали.
— Да, — пробормотала Элви, — да, конечно.
Сгорая от стыда, она пробралась к своему месту, но не села, а пошла дальше, на улицу и, одна в сгущающейся темноте, к своему домику. Под ногами скрипели мелкие камушки и сухая земля. В прохладном воздухе пахло дождем. Она не прошла и полпути под тусклыми звездами, когда ее остановил голос: