Пожиратель чудовищ

Мясоедов Владимир Михайлович

«Опасность! – пронеслась в голове чужая мысль. Или скорее образ. Наследие Джулии включилось, почувствовав угрозу своему носителю. – Использована ложная смерть».

«Просто дай мне подняться на ноги и порвать этих уродов, как Тузик грелку, тупой артефакт! – мысленно взвыл я, отчаянно пытаясь вернуть контроль над телом. Безуспешно. Приказов окопавшаяся в теле дрянь не слушалась и в каких-либо разрешениях на свои действия, похоже, не нуждалась».

– Это ж надо, с такой амуницией и без денег, – ошарашенный женский голос мог принадлежать только той арбалетчице, что едва не пробила мне голову.

– Так оно и надо, внучка, – послышался голос Чарна. – Так оно и надо. Будет снаряжение в порядке, монеты найдутся всегда. Хороший, видать, парень был, правильный, даже

совестно немножко. Так, все сняли? Ну, тащите за мной, тут ручей был в двух шагах, туда и скинем.

Раскаяния в его тоне не слышалось абсолютно. Только сугубо деловая практичность.

– Может, просто в кусты? – послышалось чье-то возражение. – А там звери поработают, и все дела.

– Можно, – откликнулся седой наемник. – Но не нужно. Нелюди они, паразиты, так и норовят после смерти какую-нибудь гадость отмочить, например, явиться однажды в виде призрака. Уж как меня в молодости парочка одних сестер-эльфиек гоняла, явившаяся на следующую же ночь после того, как наша сотня их по кругу пустила… Так что лучше в ручей, из текущей воды нежить даже с помощью некроманта не всегда восстать может.

– А он точно мертвый? – опасливо уточнила девица. – Теплый какой-то… Но зрачок на свет не реагирует и пульса нет.

– Этот яд, рецепт которого был получен от одного выгнанного из гильдии магов алхимика, никогда еще за сорок лет не подводил, – уверенно заявил Чарн. – Хотя нет, вру, был один раз, но на оборотней, пусть даже в человеческом облике, любая отрава, кроме серебра, вообще не действует. А вопрос хороший, когда будете в воду кидать, горло ему перережьте или проткните сердце. Привычку добивать врагов надо старательно развивать и культивировать, чтобы однажды не оставить за спиной еще живого противника.

Педагог, чтоб ему лекции в аду сидящим по соседним котлам читать! Отчаянные попытки вырваться, ну или хотя бы наладить диалог с окапавшимся в теле артефактом по-прежнему терпели фиаско. Черт! Если эта штука, решившая имитировать смерть, по-прежнему будет игнорировать окружающую обстановку, то дождется того, что глупо сдохнет вместе со своим носителем! Меня взяли и куда-то понесли, и спустя буквально секунд тридцать уши уловили отчетливое журчание. Надо же, а я и не знал, что фактически в двух шагах ручей есть. А то бы рыбы половил… Впрочем, нет, максимум – раков, сетей с удочками нету. Блин, о чем я думаю?!

– Давай! – сказал кто-то, и в грудь мне словно вонзился обточенный до появления обжигающе острых граней лом. А практически сразу же вслед за этим мое тело, по-прежнему недвижимое, но мысленно вопящее от боли, швырнули в объятия водной стихии. Попытка задержать дыхание не удалась по причине продолжающегося паралича, но захлебываться я тоже не собирался.

«Полезная штука этот живой артефакт, – промелькнула ошалелая мысль, когда в ухо ткнулась какая-то рыбешка, видимо, жаждущая раньше прочих товарок объесть энное количество килограммов мяса, ухнувшее на дно. – Заменяет сразу и жабры, и легкие. Вот только жидкость, сама по себе заполнившая нос, доставляет не самые приятные ощущения».

Будто в ответ на мои мысли наконец дернулась грудь, стремясь наполниться свежим кислородом. Находясь под водой. Естественно, вода тут же попала куда не надо, а тело, махая руками во всю мощь, устремилось к не такой уж и далекой поверхности. Из ручья я вылетел со скоростью кошки, удирающей от хозяйской тапки, и немедленно согнулся в мощном приступе кашля, избавляясь от насытившей организм жидкости. Пальцы, сами по себе дернувшиеся к месту, которое все еще болело, наткнулись на нечто пульсирующее примерно в районе сердца. Рассмотрев поближе необычную аномалию, захотелось выматериться во весь голос. В коже имелось небольшое отверстие с загнутыми краями, даже после импровизированного мытья немного покрытое запекшейся кровью. А под ним судорожно содрогалось нечто розовое и морщинистое, на человеческую плоть похожее в меньшей степени, чем хромированный скелет футуристического киборга.

«Много сил тратится на лечение, – пронеслась в голове чужая мысль, принадлежащая угнездившемуся в моем теле предмету. Или все-таки существу? –

Нужно питание. Срочно».

А затем пришел Голод. Как по-другому назвать это чувство, заставившее скрутиться винтом и ощутить внутри себя пустоту миниатюрной черной дыры, даже не представляю. Мир вокруг не выцвел, но в то же время стал очень четким. Предметы вокруг мгновенно поделились всего на две категории: съедобно и несъедобно. Причем во вторую попали лишь далекие маленькие человеческие фигурки, находящиеся довольно далеко. Они как будто светились изнутри, некоторые тусклее, другие ярче, а одна так и вовсе мерцала таким соблазнительным образом, что если бы не возможность не дышать, вообще захлебнулся бы слюной. Не знаю как, но наемники, других людей вокруг вроде бы не было, чувствовались даже через разделявшее нас расстояние и преграды.

Заскрипело дерево, на которое я машинально оперся рукой, пытаясь удержаться на ногах после такой подлянки, преподнесенной собственным организмом. Кора, которую и ножом-то взять бы удалось не сразу, сжималась под пальцами, словно обычная бумага. Во внезапной вспышке агрессии, пытаясь справиться с нахлынувшим на себя наваждением, я ударил по несчастному растению кулаком. Рука буквально провалилась в оказавшееся неожиданно мягким препятствие, а в лицо брызнул ворох крошек. Выдернутая конечность была покрыта вперемешку мусором и кровью. Парочка пальцев практически лишилась мяса. Кисть пробила горячая волна, устремившаяся от плеча вниз, к пострадавшему месту. Повреждения стремительно зарастали, раны покрывались уже знакомого вида морщинистой розовой пленкой, вытекшая из них жидкость всасывалась обратно. Но боли не было вообще. Ее словно отключили, будто при общей анестезии, когда участок мозга, ответственный за это ощущение, искусственно усыпляется на время.

– Ну, следовало бы догадаться, что сделанный при помощи темной магии и жертвоприношений артефакт травкой питаться не пожелает, а также обеспечит своему носителю возможность для шикарной охоты, – вздохнул я, делая шаг вперед и понимая, что пусть и не полностью, но контролировать себя могу. Желание догнать и сожрать своих обидчиков никуда не делось, но его можно было перебороть. Вот только… стоило ли?

Оставим в стороне то, что без поддержки волшебной штуки, прячущейся под кожей, я мог умереть и обязательно отправился бы на тот свет немного раньше, после яда, контрольного удара и утопления, но они забрали оружие и латы, без которых одинокому человеку, не обладающими иными достоинствами, кроме физической силы, просто не прожить. Да эти наемники даже трусы стянуть не побрезговали! И носки, один из которых, кстати, был немного дырявым, уперли! Сейчас я стоял посреди леса живым олицетворением поговорки «гол как сокол». В таком виде мне нельзя было даже по старой памяти приткнуться на помойку какого-нибудь большого города, а селяне, если выйду к деревне, подозрительного чужака и вовсе, скорее всего, поднимут на вилы. Или все-таки дадут какую-нибудь тряпочку, сдернутую с ближайшего чучела? Все-таки труженики полей, как самый беззащитный класс, должны изрядно страдать от разнообразных разбойников, а потому товарищу по несчастью могут и оказать символическую помощь.

С другой стороны, идти на поводу у черномагического артефакта и становиться каннибалом очень не хотелось. И не потому, что было жалко тех, кто пытался меня прикончить. Логика подсказывала, что если поддаться последнему творению волшебницы, то свои дни вполне могу закончить как Джулия, то есть сам себя на алтаре зарежу, чтобы чего худшего не случилось. Да и потом, тех уродов там два десятка, и все с оружием. Одинокого противника, пусть даже он будет нечеловечески силен, они просто раскромсают на кусочки. И потом, некие моральные барьеры в моей душе все-таки сохранялись, несмотря на все пережитые испытания. Может, лучше все-таки попробовать поймать какого-нибудь оленя и насытиться его плотью? Мясо же оно и есть мясо. Ну, или корову от ближайшего стада отбить. На худой конец вырезать все стадо, если уж артефакту нужна не просто пища, а чужая жизненная энергия. Вряд ли пастух, охраняющий скот, сможет сравняться в опасности с отрядом солдат удачи.