Пожиратель Империй. Часть 1
Шрифт:
Он старательно обучал её магии, чтобы таким образом продлить ей жизнь. Даже отдал часть своего Дара, как это сделала Золла с Кримзоном, хотя, конечно, тут всё было добровольно.
Но проблема была в том, что таланта одарённой у Тамбины не было абсолютно никакого. Даже если насильно впихивать кому-то еду в рот, она не принесёт никакой пользы, если не будет нормально усвоена. Тут была та же история.
Хотя Фиантир имел Дар первого класса и в теории его последователи без особого труда смогли бы достичь даже девятой ступени, потолком Тамбины, даже с частичкой пересаженного Дара, была шестая. А такой уровень
Все возможности, что давала медицина, в конце концов тоже исчерпались. И, как бы Фиантир не хотел обратного, Тамбина начала постепенно стареть и дряхлеть.
Оставался ещё один вариант. Сделать её Майигу.
Мой способ через обращение в поглотителя и пересадку Дара, разумеется, был доступен только мне одному. Однако даже я знал о том, как это можно было сделать иным образом. Рей, мой добрый друг, убитый Палемом, был именно таким «искусственным» Майигу.
Так что метод определённо был рабочий. Вот только использовать его можно было, только заручившись поддержкой Руйгу. Лишь получив крещение в Законе, человек мог выйти за пределы ограничений смертного тела и переродиться Майигу.
Проблема была в том, что в Единстве это было запрещённой практикой. Согласно законам, установленным Катрионом, люди были людьми, а Майигу были Майигу. И хотя здесь ратовали за максимально плотное и плодотворное сосуществование этих двух групп, их смешение не допускалось.
У меня на этом моменте появились саркастичные комментарии в адрес Катриона, без вопросов позволявшего Палему использовать свой Закон для создания поглотителей.
Но, с другой стороны, Тейя ведь не была ни частью Содружества, ни тем более частью Единства. Так что никаких, даже своих собственных правил, Катрион не нарушал. А над такой вещью, как справедливость, прожжённый делец Байгу скорее всего только посмеялся бы.
Вообще, уже то, что Фиантир завёл роман с человеком, не слишком одобрялось. По крайней мере официально такой союз бы никогда не закрепили. Но с учётом его идеального послужного списка на небольшой грешок старшего капитана закрыли глаза.
Однако никто и никогда бы не позволил Фиантиру превратить его возлюбленную в Майигу. Более того, вряд ли бы нашёлся Руйгу, что согласился бы пойти против воли Катриона.
Хотя, очевидно, как минимум один такой нашёлся.
После нескольких лет осторожных поисков к Фиантиру пришёл посланник от одного из кодлы Амалы с предложением, от которого уже отчаявшийся старший капитан просто не смог отказаться. Сила Майигу и вечная жизнь для Тамбины в обмен на «некоторую помощь» с его стороны.
Девушку, или, вернее, уже бабушку, забрали и пообещали, что вернут её Фиантиру, как только она станет Майигу. Вот только это произошло уже целых пятнадцать лет назад.
Даже я, практически ничего не понимавший в тонкостях процесса крещения в Законе, понимал, что этого срока хватило бы на то, чтобы превратить человека в Майигу не один, а минимум десять раз. Фиантир, изучивший вопрос досконально, разумеется, понимал это тоже.
Вот только сделать он ничего не мог. Он не знал, где находится Тамбина. На вопросы о том, когда всё будет сделано, ему либо не отвечали вовсе, либо отбрёхивались чем-то вроде: «Это всё индивидуально», «Возникли некоторые осложнения» или и вовсе:
Очевидно, её держали в заложниках, чтобы усилить давление на Фиантира. А чтобы он не сорвался с крючка, раз в год им устраивали что-то вроде кратких свиданий, для того чтобы он убедился, что Тамбина ещё жива.
И хотя на таких встречах он чувствовал от неё энергию Закона, состояние уже почти статридцатилетней женщины с каждым разом становилось лишь хуже, а не лучше. На последней встрече чуть больше полугода назад она даже не смогла сама стоять, её к нему вывезли в кресле-каталке.
Фиантир уже давно понял, что исполнять своих обещаний Амала и её сообщники не собираются. Может быть они боялись, что Катрион обо всём узнает, а может быть в принципе даже мысли о том, чтобы помочь, изначально в головах не держали.
К сожалению, нарушить договор, пока Тамбина была жива, он не мог. И, как я ему и сказал, когда меня вели в камеру в первый день, Фиантиру оставалось только вилять хвостом перед ненавистным хозяином, не в силах как-то повлиять на ситуацию.
За эти пятнадцать лет по указаниям Амалы и остальных, Фиантир провернул немало нелегальных схем. Крал информацию из архивов Башни Стали. Подчищал места преступлений, чтобы следствию и обвинению не хватило улик. Лгал ради прикрытия нелегальных операций и прочее, прочее, прочее.
Когда я прибыл в Восемь Башен, ему незамедлительно пришёл приказ. Арестовать меня и под любым возможным предлогом отправить в одну из колоний для Майигу. Вероятно, там меня, скованного наручниками, блокирующими мировую ауру, ждали бы агенты Амалы.
Пластинка Катриона не позволила Фиантиру исполнить приказ. Но его нетерпеливым хозяевам было наплевать.
Ему пришло новое сообщение. Избавиться от меня в течение недели. В противном случае через полгода на следующее «свидание» Тамбина приедет без рук и без ног.
Поэтому он так поторопился, воодушевлённый полученной от Пайта наводкой. К счастью, я успел заручиться поддержкой клана Исс, надавившего на непосредственное начальство Фиантира, с которым он технически не имел права спорить. Иначе, вероятно, меня бы отослали в ту самую колонию даже без реальных обвинений.
И теперь это самое начальство давило уже на самого старшего капитана, вполне резонно спрашивая, почему меня ещё не отпустили, ведь единственная причина для ареста — донос Пайта — была опровергнута.
Ни о какой колонии уже, разумеется, не могло идти и речи. А это означало, что Фиантир провалил задание, данное ему Амалой и остальными. Тамбина была обречена.
И единственным вариантом, что он смог придумать, было обратиться за помощью напрямую ко мне. Для этого он даже подсуетился, расчистив соседние камеры и отправив куда подальше всех охранников на время нашего разговора. А я-то думал, что ко мне готовятся ассасина отправить.
— По итогу твоего рассказа у меня есть два вопроса, — произнёс я, когда он закончил свой рассказ. — Первый: как я могу убедиться, что ты мне не лжёшь? Что это не трюк той же Амалы или что истинная причина твоей от них зависимости — это действительно благородное желание помочь любимой, а не какой-нибудь карточный долг? И второй: чем ты можешь быть мне полезен? Что я получу с того, что помогу тебе?