Пожиратель тени
Шрифт:
Следы Азофеля отыскались на другом конце деревни, где он снова ушел в лес. Но шаг его стал легче и длиннее.
— Нам его не догнать, — понял Рик Старый. — Он стал сильнее. И станет еще сильнее.
— Что будем делать? — спросил в страхе Бройдо, медленно оглядывая деревню-призрак.
— Соберем столько амулетов, сколько сможем унести, — ответил Рик. — Жителям они больше не нужны, а нам понадобятся — оплатить проезд на эфирном корабле, когда доберемся до Хелгейта.
— Мы спустимся по Стене Мира без Азофеля? — Бройдо отчаянно замотал головой. — А как мы прогоним тень, когда найдем
— Его, — поправил Рик. Он вошел в хижину лекаря и стал собирать ожерелья целебных опалов и наголовные повязки с крысиными звездами. — Это волхв с Темного Берега. Впервые я увидел его в раздернутой завесе пламени, когда медитировал перед огнем на Неморе. И сейчас я чувствую его той силой, что дала мне Владычица Сада в этом ее сне. Что мы будем делать, когда встретимся с ним, — не знаю. Но мы просто должны сделать все, что можем.
Сердито ворча, кобольд набил амулетами двойной мешок и вернулся в сопровождении эльфа в лес, на свою дорогу. Еще три дня они шли болотистым лесом, пока он не сменился каменистой мореной, ведущей к Стене Мира.
Задолго до того, как среди каменистых круч показалась огромная преграда, стал слышен налетающий из пропасти ветер, шумящий как прибой. Бройдо вынул амулеты из мешка и обернул себя их Чармом. Навеянное ими спокойствие загасило его страх при взгляде на неровные утесы, громоздившиеся вдоль стены Края Мира, насколько хватало глаз.
Спуск оказался проще, чем они опасались. Тропа паломников взбегала на крутые скалы, а в самых опасных местах путешественники к святыням вырубили ступени. Вскоре путники вошли в облака, и ничего не стало видно. Здесь Бройдо пошел впереди, находя путь в густом тумане с помощью крысиных звезд.
Спустившись ниже облаков, эльф с кобольдом оказались на скалистом серпантине, уставленном религиозными надписями и вращающимися молитвенными колесами. Несколько богомольцев в тщательно подобранных блестящих одеждах приносили своим богам жертвы сожжения. Рик заметил у них в глазах страх при виде его раны и прикрыл стрелу покрывалом из мха, которое использовал на болотах вместо одеяла. После этого паломники перестали замечать эльфа и кобольда, идущих мимо развевающихся флагов над алтарями в выветренных скалах.
Внизу раскинулся Хелгейт — мозаика серных выходов, красных и зеленых окислов, черных завихрений сажи. На горизонте сгрудились вулканические горы, и шлаковые башни их полыхали синим, почти невидимым пламенем.
— Благодарение богам, что нам не туда, не в эту пылающую землю, — с облегчением произнес Бройдо. — Там живут великаны, и хорошо, что нам так далеко не надо. — Он показал на щебеночную тропу, ведущую в город, состоящий из приземистых обгорелых домов. Это была цель путешественников во имя веры — входная дверь Светлого Берега. Отсюда паломники начинали путь к Краю Мира, чтобы поклониться своим богам на диких склонах наверху, в прямом сиянии Извечной Звезды.
В доталисманические времена паломничество было более распространено, и сейчас поселок из обугленных храмов и ветхих домов приходил в упадок. По широким улицам бродили нищие, и немногие пилигримы в своих одеждах с блестками казались кричаще неуместными среди грязных и оборванных попрошаек.
Небесная гавань тоже знавала лучшие времена. Многие из стеклянных окон пассажирской станции были заколочены досками, а внутри воняло затхлым дымом жертвоприношений, тлевших в многочисленных нишах. Бройдо, разинув рот, оглядывался на статуи богов всех религий — боги-звери, боги-смертные, абстрактные символы, а Рик тем временем выменял амулеты на билеты до Ирта.
В отличие от билетного агента большинство скопившихся на станции пассажиров не были людьми. Кучка суровых огров с окрашенными чернотой крохотными лицами возвращалась в Чарн-Бамбар после вахты в шахтах Хелгейта. А большинство собравшихся на Ирт паломников были носителями звериных меток, людьми с лисьим мехом — и никто вообще не замечал кобольда и эльфа.
Эфирный корабль выглядел странно, как исполинская платиновая жаба, припавшая на потрескавшийся бетон посадочного поля. Серый корпус покрывали вмятины и пятна с потеками клея на местах столкновений в полете со звездным мусором. Стеклянные гондолы были поцарапаны и непрозрачны, у морды сфинкса, выдавленной на носу, был обломан нос и выщерблены крылья. Но экипаж держался дружелюбно и не возражал против того, чтобы Бройдо пронес на борт меч змея при условии, что он будет надежно храниться в ящике его кресла.
Рик Старый вжался тощим телом между глубокими алыми подушками сиденья, насколько позволяла торчавшая стрела. Когда кончилась тряска набора высоты, и пятнистая поверхность Хелгейта стала лишь уродливой язвой в черноте космоса, кобольд позволил себе глубоко и облегченно вздохнуть.
— Мы спаслись от гномов.
Бройдо не ответил. Его заворожил вид, открывшийся сквозь прозрачные стенки гондолы. В клубах планетной пыли пульсировали звезды, кометы развевали длинные шарфы холодного огня. Эльф никогда не видел небесной панорамы и почти весь многодневный полет просидел у иллюминатора, глядя на проплывающие мимо планетоиды и солнца, пылающие всеми Цветами радуги в фейерверках горящего газа.
К концу полета, когда в паутине звезд постепенно стал расти голубой шар Ирта, Рик Старый вдруг стиснул плечо Бройдо и резко оттащил его от иллюминатора.
— Эй! — возмутился Бройдо, но крик тут же застрял у него в горле, когда он увидел, куда показывает кобольд.
У огров, глушивших мед в нише зала, не было теней. Они еще не заметили этого и продолжали весело праздновать.
— Он на борту! — догадался Бройдо, и сердце ударилось о ребра, будто желая выскочить.
— Надо предупредить экипаж, — объявил Рик и поспешил из салона к выходу.
— Но как? — недоумевал бегущий за ним Бройдо. — Как мог Азофель попасть на борт?
— Он — создание света, — ответил кобольд. — Что ему не под силу — если он достаточно окрепнет?
Передняя часть корабля пустовала. Каюты с распахнутыми дверями были свободны. Бройдо ахнул и задохнулся, увидев зеленую одежду, разбросанную по коридору — форму корабельных стюардов.
Рик бросился к трапу, ведущему на мостик, и люк распахнулся. Приборные доски под полукруглым панорамным окном светились огоньками. Казалось, что в кокпите кто-то есть, но впечатление было обманчиво — в креслах пилота и штурмана были только осевшие пустые мундиры.