Пожиратели человечины. Cборник
Шрифт:
– Смотри, Тань! Эта сволочь дверь не замкнула. Я же говорил, какой-нибудь случай сбежать отсюда нам всё равно представится! Ещё бы клетку нашу она забыла запереть…
* * *
– Ну, ну! Не плачь! Мы обязательно с тобой сбежим! – поглаживая прильнувшую к нему на плечо Татьяну по голове, уже который час продолжал утешать разрыдавшуюся девушку Олег. – Только ты не плачь.
– Как же! Сбежим! – сквозь слёзы пробормотала она. – Что с того, что эта тварь дверь в подвал не замкнула! Есть ещё дверь на клетке… Сразу же и ту, и эту она вряд ли когда-нибудь оставит!
Таня всё рыдала и рыдала. Слезы лились
Олег и сам, наверное, был бы рад разрыдаться. Кто знает, может это помогло бы ему избавиться от всё стоявшей перед глазами жуткой картины недавней страшной гибели его лучшего друга. Говорят же, что плачь снимает нервное напряжение. Был бы рад, да только плакать «на заказ» он не умел.
Неожиданно его и Татьяны внимание привлёк скрип медленного открывающейся входной двери. Кто-то снова входил к ним в подвал. Бабка?! Что-то забыла? Хотя, чего бы ей тут забывать? Оба они тут же смолкли, напряжённо прислушиваясь к тому, что же последует дальше. И через несколько мгновений они услышали чьи-то медленные и осторожные, совсем непохоже на бабкины, шаги.
То, что это была не бабка, было понятно. Старая никогда не заходила в подвал со своими пленниками так настороженно. С чего бы ей было так делать! А раз не она, то вполне возможно, что от вошедшего можно было ждать спасения. Едва только об этом подумав, Олег и Таня молча переглянулись и продолжили «поедать» глазами угол, из-за которого вот-вот должен был появиться этот загадочный «кто-то».
О том, что творилось у каждого из них на душе, нетрудно было догадаться при взгляде на их лица. На них так много было написано! Выражение стольких эмоций, чувств, мыслей, что оставалось только удивляться, как это всё там «уместилось». Но самое главное, на лицах Олега и Тани, наконец, появилось то, чего там не было с того самого момента, как они увидели гибель Жеки. На них появилась надежда. Надежда на то, что они всё-таки спасутся из этого ада.
Прошло всего несколько мгновений томительного ожидания, когда из-за угла показался… Это оказалось так неожиданно, что Олег даже вскрикнул! Кто знает, почему, только этого он ожидал в те мгновения меньше всего. А ещё вернее было бы сказать, не ожидал совсем. Потому что из-за угла вдруг вышел… Юрка! Единственный теперь закадычный друг Олега и… Родной брат погибшего накануне Жеки.
– Олежек! – воскликнул он, едва увидев Олега, и сразу же бросился к нему.
– Тише! Тише! Не кричи! – пожимая ему через решётку руку, поспешил тот предостеречь друга. – Старую сволочь, хозяйку всего этого…
Не найдя слов, чтобы назвать владения бабки Еге, Олег не договорил. А Юрка, не обратив внимания на слова друга о какой-то старой сволочи, обеспокоенный теперь только недавней пропажей брата, продолжал:
– Олег, ты тут Жеку не видел? Мы с ним все эти дни тебя искали, и вчера, когда мы очередной «прочёс» по улицам делали, он тоже потерялся! В последний раз я его с той стороны улицы видел где-то в этих домах.
Проговорив последнее, Юрка «окинул» воображаемым взглядом пространство вокруг подвала и стоящего над ним дома. А Олег… Олег, кусая себе губы, молчал. Как он мог сказать своему другу то, что должен был в те мгновения сказать?! Как?! Как он станет смотреть Юрке в глаза, когда тот узнает, что случилось здесь два дня назад с его братом?! А какими словами объяснит, почему ничего не сделал, чтобы его спасти?! Почему, в конце концов, не погиб сам, когда на его глазах погиб его лучший друг?! Не в силах найти ответ ни на один из этих вопросов, Олег опустил переполненный горем взгляд.
– Что ты молчишь, Олег? – голос Юрки сделался
В ответ Олег опустил голову ещё ниже.
– Я скажу! – помощь Тани оказалась кстати. – Поверь, ему больно не меньше, чем это станет сейчас тебе.
– Что?! – ужаснувшись мелькнувшей у него в голове догадки, Юрка закричал.
И теперь никто не стал ему говорить, чтобы он вёл себя потише.
– Этот подвал… Эта клетка, в которой мы с Олегом оказались… – Таня не находила слов. – В общем, всем этим владеет старуха, которая жрёт людей. И Женю…
– Что-о?! – перебив её, Юрка вцепился в решётку перед ней обеими руками.
– Прости, – Олег поднял на него взгляд. – Я ничего не мог сделать.
– Что сделать?! Что с моим братом?! Не молчи, Олег, говори со мной!
– Жека погиб…
– Как … П … По… гиб?! – голос Юрки начал срываться. – Где… Он?
В ответ Олег молча кивнул в сторону сваленных в самом дальнем углу подвала отрубленных человеческих голов. И Юрка, сразу всё поняв, в тот же миг бросился к ним. Грохнулся на колени, склонился…
Через минуту, встав, он повернулся назад. С одной из тех голов. Самой свежей. Держа её перед собой, смертельно побледневший, – это было видно даже в сумраке подвала, – медленно пошел к клетке Олега и Тани.
Глаза его были полны слёз, которые, быстро их переполнив, покатились по щекам сплошным потоком. Он держал голову Жеки лицом к себе, и в следующий миг, всхлипывая, с ней заговорил.
– Же… ка… – только и смог он поначалу промолвить. – Же… ка…
Смотреть на это было невыносимо. У Олега снова, уже в который раз за последние сутки, на глазах навернулись слёзы. Не говоря уж за Таню, которая в те мгновения по-новой пережила весь случившийся накануне кошмар.
– Жека… – снова, теперь чуть более внятно, проговорил Юрка, после чего тут же переведя взгляд на Олега, потребовал: – Расскажи мне всё!
Голос его неожиданно из жалкого стал очень злым. Хоть в нём и не стало ни на каплю меньше самого тяжёлого, какое только может быть, горя. И тогда Олег, почти не меняя позы, лишь взявшись руками за решётку, стал рассказывать своему другу обо всём, что случилось вначале с ним самим, затем с Татьяной, а потом с Жекой…
* * *
Юрку было не узнать. Его, обычно доброе, лицо стало таким колючим и злым, что на него было страшно даже просто смотреть. Не говоря уж о том, чтобы заговорить с ним или вступить хоть в какой-то иной контакт. Он терпеливо дослушал Олега до самого окончания им своего рассказа. Когда же, напоследок, тот поведал другу о том, что сейчас убившая его брата старуха ушла наверх спать, он бережно пристроил голову брата на окровавленный пень и тут же выдернул из последнего вогнанный в него топор, которым совсем недавно жуткие старухи расчленяли труп его брата. Медленно повернувшись к скорбно смотревшим на него Олегу и Тане, в следующее мгновение он так же медленно направился мимо них к выходу из подвала, пробуя на ходу большим пальцем остриё топора.
– Ушла наверх, говоришь? – недобрым голосом спросил он у Олега, едва только поравнявшись с клеткой и на несколько мгновений остановившись.
– Юр, – сразу отозвался тот, – может, подумаем, как мне отсюда выбраться? Я бы пошёл с тобой…
– Сейчас… – ставшие стеклянными глаза Юрки говорили, что друга он не слышал. – Я сейчас…
Повернувшись, тяжёлой походкой он снова двинулся к выходу, устраивая топор в руке поудобнее, явно готовясь им рубить. Вскоре непроницаемая тишина поведала Олегу и Тане о том, что он, выйдя в оставленную им же недавно открытой дверь, неслышно поднялся в покои старухи-людоедки.