Пожиратели душ

Фридман Селия С.

Очень скоро за ним последовал необычайно большой сокол. Коливар к тому времени уже принял человеческий облик и ждал его.

В верхней комнате башни было около дюжины стульев, но толстый слой пыли показывал, что гости здесь бывают нечасто. Окна служили единственным входом в это ничем не украшенное помещение.

– Недурное место для встречи, – заметил Коливар, когда перья другой птицы окончательно сменились человеческой плотью. – Совершенно уединенное – мне это нравится.

– Городу, где магистров так много, нужно что-то вроде

ничейной земли.

– Верно, – кивнул Коливар. – К нам присоединится еще кто-нибудь?

– Если твое дело того потребует.

– Хорошо. – Коливар оглядел комнату. – Извини – мне еще не случалось бывать в городе, где столько магистров живет бок о бок и каждый из них претендует на нечто большее. Вы, должно быть, выработали для себя весьма изощренные правила поведения.

– Гармония не всегда соблюдается, – улыбнулся другой магистр, – но жизни это придает интерес. – Он слегка склонил голову, приветствуя равного себе. – Коливар, не так ли? Я помню тебя по тому собранию у Рамируса. Королевский магистр Аншасы, верно? А я Тирстан. Мы тут не можем похвастаться столь пышными титулами – я служу дому Ибресы.

– Шелковые магнаты?

– Ты, я вижу, навел справки, – утвердительно кивнув, сказал Тирстан.

– Как всегда.

По мановению руки Тирстана воздух над столом замерцал, и появился оловянный кувшин с двумя такими же чашами.

– Далеко ты оказался от дома, королевский магистр Коливар. Могу я предположить почему? – Магистр наполнил чаши из запотевшего кувшина густым темным элем.

– Вряд ли тебе придется долго гадать, учитывая ваши последние новости.

– Не перестаю лелеять надежду, что один из путешественников все же меня удивит. – Тирстан, улыбнувшись, колдовским дуновением смахнул пыль с двух стульев и подал гостю чашу. – Присядь отдохни. До Аншасы лететь долго и утомительно.

Коливар взял чашу, но пить не стал.

– Подробные сведения освежили бы меня куда лучше. Смерть магистра – событие незаурядное.

– Хвала богам, это так.

– Кто это был?

– Он называл себя Вороном. Раньше он, думаю, пользовался и другими именами, но был скрытен и мало говорил о себе. У нас в Гансунге не принято совать нос в чужие дела. – Тирстан с удовольствием хлебнул холодного эля из своей чаши. – Говорили, что это имя хорошо подходит ему – по мне, оно было для него даже чересчур мягким.

– Да, я вспомнил его. Случалось, он и похлеще именовался.

– Что ж, теперь им занялись настоящие вороны. Верней, его пеплом.

– Вы сожгли тело? – удивился Коливар.

– Пришлось – иначе все кладоискатели по эту сторону Санкары сбежались бы за его костями. Разве ты не знаешь, что Сила магистра заключена в его плоти и может после смерти перейти к любой ведьме, которая… тьфу, и говорить неохота. Это, конечно, сказки, но смерть магистра – такая редкость, что мы решили не искушать тех, кто во все это верит.

– Мудро, – кивнул Коливар.

– Он упал с моста между башнями, – взмахнул чашей

Тирстан. – Незавидный конец для такого, как мы. Перед смертью он задался целью поговорить с одной женщиной – ведьмой, которую господин Рави нашел в трущобах, отмыл и стал выдавать за знатную даму, представляя ее как Сидеру. О женщине с таким именем нам не удалось узнать ничего, кроме того немногого, что знал сам Рави. Непонятно, откуда она взялась.

– А теперь она где?

Глаза Тирстана недобро сверкнули.

– Разве ты сам, доведись тебе оказаться наедине с магистром в миг его гибели, не убрался бы как можно скорее? Не знаю, насколько эта ведьма сильна, но она захватила с собой все, что ей принадлежало, и мы не смогли ее выследить. Это мы узнали уже потом – а в ту ночь все говорили одно: она, мол, могущественная колдунья, и Рави в нее очень верит. Вполне достаточно, чтобы заинтересовать любого магистра. Здешние великие дома соперничают, и это нам тоже небезынтересно. Господин Рави, появившись в обществе рука об руку с чародейкой, бросал прямой вызов тем, кто не желал его возвышения. Ведьмы тоже не должны забывать своего места. Одним словом, можно насчитать много причин, по которым Ворон пошел за ней, но ни одна не проливает свет на дело о его смерти.

– Вы, конечно же, допросили Рави?

– Разумеется. Все, что я тебе сообщаю, получено от него. Он прослышал о какой-то драке в Низу, где была замешана ведьма, и решил, что женщина, которая так разбрасывается своей Силой, может захотеть продвинуться в жизни – за хорошую плату.

– Только круглая дура способна торговать собственной жизнью за какую бы то ни было цену.

– Нам-то хорошо говорить. Не у всякого есть возможность торговать чужой жизнью.

– Расскажи мне, как погиб этот Ворон.

– Непонятно, зачем он вышел на мост. Может, воздухом хотел подышать – на этих праздниках всегда ужасная духота, а может, искал ту ведьму. Она там тоже была: на мостике мы нашли следы ее присутствия. Там, видимо, было истрачено много магии, от которой сломались перила моста. Но на ведьмино колдовство это не похоже, так что ворожил, вероятно, только магистр. Мне думается, Ворон попросту забавлялся с ней.

– И она ничем ему не ответила? Не попыталась себя защитить? – недоверчиво прищурился Коливар. – Трудно поверить, если она действительно ведьма.

– Можешь сам посмотреть, хотя теперь следы, конечно, сильно затерты, а от Ворона остался лишь пепел. Но уверяю тебя, что мы не нашли ведьминских чар ни на мосту, ни на перилах, ни на теле погибшего.

– Падение ничем нельзя объяснить?

– О, мы знаем, отчего он упал, – сухо ответил Тирстан. – И поделом ему, да простятся мне эти слова.

– Вот как?

– Он получил… как бы это выразиться… словом, ему дали по яйцам.

– Прошу прощения? – заморгал Коливар.

– Единственное повреждение на его теле – громадный кровоподтек в паху.