Пожиратели душ
Шрифт:
Хвала богам. Наконец-то она в безопасности.
Возможно ли? Да. Все ее чувства говорят о том, что погоня отстала. Раньше, останавливаясь перевести дух, она всякий раз чуяла, что ее преследуют, и бежала дальше. Она не знала, кто или что за ней гонится, но звериный инстинкт подсказывал: нельзя, чтобы оно поймало ее, иначе случится ужасное.
Теперь она, кажется, оторвалась. На время.
В полном изнеможении она сгибается пополам. Легкие требуют воздуха, ноги дрожат. Она не смеет пользоваться магией, чтобы придать себе сил. То, что преследует
Внезапно в лесу позади нее слышится шорох. Оно настигло ее! Камала распрямляется, втягивает в себя как можно больше воздуха и снова бежит. Отчаянная; безнадёжная попытка заставить усталые ноги двигаться. Она сознает, что уже поздно, что она подпустила врага слишком близко. Сейчас, сейчас он схватит ее…
Она резко оборачивается, ожидая увидеть некое дьявольское чудище, но позади ничего нет. Быть может, она ошиблась? Бешеный стук сердца чуть-чуть утихает. Но тут окружающий ее мрак начинает преображаться. Это не просто ночная тьма, понимает Камала, – это зло, готовое поглотить ее целиком. Она снова хочет бежать, но земля под ней расступается, лишая ее опоры. Зыбучий песок! Предательская почва начинает вращаться – сначала медленно, потом все быстрее. Огромная воронка разрастается, втягивая в себя деревья, птиц, самые звезды, засасывая Камалу во тьму, которой нет названия. Камала пытается призвать к себе Силу, но та не приходит. Воронка смыкается над ее головой, и нет больше ни верха, ни низа. Полнейшее небытие. Она кричит…
И просыпается вся в поту, с колотящимся сердцем. Ничего. Зато кошмар кончился.
Она долго лежала во мраке душной и влажной ночи. Потом пошевелила пальцами, будто играя в веревочку, и прохладный ветерок, повеявший на нее, осушил пот.
Кошмары начались вскоре после того, как она покинула Гансунг. Первое время они лишь отражали страхи, которые испытывала Камала, живя в этом городе, и она воспринимала их как неизбежную плату за то, что совершила. Теперь все стало гораздо хуже. Она постоянно чувствовала чужое присутствие, как будто в ее сны пытался пробиться какой-то магистр.
Хотелось бы ей знать больше о магии сновидений. Надо было остаться с Итанусом еще на год – или на десять лет, – чтобы досконально изучить все отрасли колдовской науки.
Теперь она расплачивается за свое нетерпение.
Камала со вздохом поднялась, расправила затекшие мышцы. Ноги болели так, словно она бежала по-настоящему, спина давала о себе знать при каждом движении. Камала сняла боль небольшой порцией магии, припоминая то немногое, что рассказывал ей Итанус о природе снов.
«Не принимай за чистую монету то, что видишь во сне. Спящий ум часто меняет одно на другое или искажает масштабы до неузнаваемости. Верь своим чувствам – они-то подлинные. Чувства – дорожные столбы, ведущие к пониманию».
Хороший совет, но толку от него чуть. Во сне она боялась погони. Значит ли это, что ее на самом деле кто-то преследует, или сон лишь показывает ей, как в зеркале, ее страх перед гневом магистров? В самом ли деле ее могут вот-вот схватить, или она просто боится этого? Мать Камалы верила, что сны предсказывают грядущее. Если так, дело плохо. Не призвать ли чуть больше магии, чтобы лучше вспомнить слова матери? Нет, не стоит. Эта женщина могла бы сказать что-то умное разве что случайно. Кроме того,
«Только чувства ведут к пониманию, – учил Итанус. – Сосредоточься на чувствах. Ты боишься, что нечто злое настигнет тебя, а затем под твоими ногами разверзнется бездна. Ты ощущаешь это как неизбежность, как рок».
О, дьявол!
Быть может, решение о путешествии в Бандоа было неверным, и тайная сила говорит ей об этом во сне?
Камала так и не нашла разгадки. И улеглась опять, со страхом ожидая новых кошмаров.
В «Третьей луне», большой гостинице у самой окраины портового города Бандоа, останавливались большей частью чужестранцы. Особенно любили ее купцы, путешествующие вдоль западного побережья. Так, по крайней мере, Камала знала по слухам. Гостиница слыла странным местом, где бывают диковинные люди и рассказываются диковинные истории.
Это обещало богатые возможности для охоты.
С самой ночи своего бегства из Гансунга Камала мучилась над тем, какую дорогу выбрать. Пришлось признаться самой себе, что все ее планы, все цели не шли дальше того, чтобы «научиться колдовать так, чтобы это тебя не убило», а еще – «вернуться в город, где страдала ребенком, и показать им, что теперь меня нельзя обижать безнаказанно». Она пережила Первый Переход, пережила то, что случилось в Гансунге… а дальше-то что? Она могла бы поискать других магистров, если бы не убила только что одного из них, а теперь придется выждать, пока эта история не уйдет в прошлое. Куда же ей деваться тем временем? Чего она хочет? Чем надеется стать?
У нее не было ответов на эти вопросы.
Встреча с Рави сулила ей многое. Когда смертные заботятся о твоих повседневных нуждах, можно сосредоточиться на чем-то более крупном. Хорошо бы опять найти что-нибудь в этом роде, но не на твердой земле. Найти богатого путешественника, который не прочь прибегнуть к услугам ведьмы, и странствовать по свету за его счет, не наколдовывая себе ужин каждый день и не воруя одежду у бедняков. Быть может, где-нибудь в мире и для нее отыщется место, а до тех пор она хотя бы нужды знать не будет.
Поиски такого покровителя привели ее в Бандоа, в гостиницу «Третья луна».
Хозяин встретил Камалу не слишком радушно. Она по-прежнему была одета крестьянским парнем – к ворованной рубашке, правда, добавились дублет и еще пара вещиц, так что совсем уж нищенским ее наряд не казался. Вынутый из-за пазухи кошелек и перекочевавшая в хозяйскую ладонь толика серебра должны были усмирить подозрения – но не усмирили. Владелец гостиницы, видимо, опасался, как бы его гостей не ограбили, а невесть откуда взявшийся парень с невесть как нажитым серебром очень походил на лихого человека. Камала добилась комнаты только с помощью колдовства, а после ей бесплатно прислали пару лишних подушек и винный штоф.
Ночью она спала в настоящей кровати, под крышей, возведенной руками смертных, и поданные ей еда и питье были не колдовскими, а самыми что ни на есть натуральными. Приятное разнообразие.
В тот же вечер в гостиницу съехались купцы.
Одни, усталые и запыленные, прибыли по суше, другие сошли с кораблей, пользуясь случаем поспать на том, что под тобой не качается. Набралось их с десяток, не считая челяди и местных жителей, пришедших послушать новости. Темнокожий житель Дурбаны с золотыми серьгами в ушах походил на стройную статую из черного камня. Белая кожа энкара из Протекторатов казалась прозрачной при свете ламп. Коренастый аншасиец в просторных одеждах, с покрытым синей татуировкой лицом, заказал для всех какой-то мятный напиток и слушал рассказчиков очень внимательно.