Пожиратели миров 2
Шрифт:
Я даже не стал отвечать. Но когда обернулся к зеркалу, тень, копирующая меня, расплывчатая и полупрозрачная, стояла уже там, в прихожей, выбравшись из отражения.
— Да не, я не выбирался, просто решил, что так будет эффектнее, но ты какой-то невпечатлительный.
Ересь в моей голове набирало силу. Контроль я не терял, однако симптомы были настораживающими. Голос в голове стал приобретать форму. Я не знаю, что испытывают и видят люди с одержимостью, которые подверглись влиянию хаоса, но возможно именно то, что наблюдаю я. Однако со мной вера в праведное дело. Она защитит мою душу от
— Звучит как «главное вовремя высунуть».
Однако я был готов закончить этот раз и навсегда, едва помогу Грогу добраться до корабля, где он сможет справиться сам.
— Не, так категорично не надо. У меня нет цели довести тебя до смерти. Помрёшь ты — помру я. Поэтому моя задача — держать тебя целёхоньким, здоровым и бодрым. Воть!
— Катись к хаосу.
— Но мы же просто можем весело провести время вместе! Ты да я!
— Проваливай, — произнёс я.
— Да ладно! Поставим раком аристократов! Начнём с того Твена, а потом перейдём к Катэрии, но уже в другом плане.
— Проваливай, — повторил я.
— Да что ты такой нудный? Проваливай да проваливай. Признайся, она тебе вкатила. Всего-то надо принять мой дар, и она в твоём кармане. Не делиться силой, не отдавать тело, а принять его. Мне кажется, это предложение на миллион.
Я молча упал на кровать, глядя в потолок.
— Не, ну так не интересно. Где азарт, где стремление к завоеваниям земель и женских сердечек, который ждут своего героя?!
Именно это произошло с теми, кто стал одержимым? Сначала тень, потом захват сознания? Очень похоже. Возможно, это ответ на то, как Минали стала такой. Она была не той, кто мог собрать вокруг себя людей или, по крайней мере, влиться в культ, став там не последней персоной. Но если это была не она, а хитрые руки вездесущего хаоса, то вариант становился правдоподобным.
А ещё она сразу почувствовала ересь в моей голове.
— Зови меня Тень.
— Кто такая Минали? Зачем вы пытаетесь пробраться в этот мир?
— Ну на первый вопрос ты сам ответил, а второй… а хрен его знает, я зародился в твоей голове и пока что существую в твоей голове.
— Грязная еретическая ложь, — брезгливо бросил я.
— Мамой клянусь.
— У тебя нет мамы, ересь.
— Блин, обидно…
Я отвернулся к стене, не собираясь продолжать разговор.
— Ну не хочешь говорить, не надо. Доставать не буду, а то чего доброго счёты с жизнью сведёшь, а я как-то жить захотел вдруг. Но если что, ты знай, я рядом, готов протянуть ногу помощи.
Я лучше сдохну, чем стану принимать помощь от хаоса. Умру с чистой совестью и душой, зная, что делал всё, чтобы остановить его.
— Чёт ты какой-то пессимистичный…
Но на этом разговоры с ересью закончились. Она удалилась, скрылась в закромах моего сознания и больше не показываясь на свет ни в виде голоса, ни в виде тени. Но ересь была рядом, она следила за мной, я это чувствовал так же отчётливо, как чувствовал дуновение ветра кожей.
Это точно была одержимость, когда контроль над телом захватывает хаос, сводя с ума. И, судя по всему, я перешёл на новую стадию.
Как долго мне удастся сопротивляться ей? Можно ли это вообще остановить? Я не знаю, но понимаю, как покончить с этим, едва почувствую, что уже не могу удержать это.
Эти невесёлые мысли погрузили меня в сон, и я уснул, даже не раздевшись.
Меня забрал водитель Рудена на большой роскошной машине, в которой был даже свой мини-бар, и сразу повёз на званый вечер, довезя без каких-либо последствий, позволив перед поездкой переодеться.
Дом Рудена был большим. Действительно большим в отличие от того же дома Голдов. Их бизнес с оружием явно процветал, пользуясь спросом в опасном районе государства.
Здание имело большую центральную часть и два крыла по бокам, левое и правое, которые расположились перпендикулярно главной. Большая подъездная дорога через широкие ворота, сады по обе стороны, сделанные под лес, со скамейками и тропинками в камне. А по центру перед центральным входом большой фонтан с существом, которое называли русалкой.
Машины заезжали поочерёдно сразу на подиум, откуда выходили пассажиры прямиком к большому крыльцу дома, где их встречали хозяева.
Забавное совпадение, но Руден со своей невестой высадились прямо передо мной. Видимо специально покинули дом, чтобы прийти на вечер вместе. Я наблюдал за тем, как их встречает глава семьи Брокфорс. С радостью и теплотой встречая сначала Финеру, а потом как любимого сына Рудена.
Отец был крепким широкоплечим, но не очень высоким мужчиной, будто родился на планетах с повышенной гравитацией. Мать и того была ниже, полная женщина, которая стремилась по формам к шару. Теперь понятно, откуда у него такой рост.
Со стороны больше казалось, что это Финера их дочь, а Руден — её ухажёр, пусть которому они и рады.
А потом подъехал я.
Я не чувствовал волнения. Мне не страшно выйти перед ними. Для меня все эти аристократы были не больше, чем возможные мишени по ту сторону ствола. Никто не боится мишеней.
— Добрый вечер, господин и госпожа Брокфорс, — я поклонился, сложив руки на животе. — Я Грант Роковски, рад познакомиться с вами.
— Ой, ты же тот самый друг Руди! Приятной с тобой познакомиться! — обрадовалась мне женщина.
— Мне тоже, очень, госпожа Брокфорс.
— Грант значит? — пробежался по мне глава семьи, после чего кивнул, оценив мой наряд и решив, что я достоин присутствовать на вечере. Он протянул руку, на которую я ответил рукопожатием, хотя чувствовал по его взгляду, что конкретно меня он считает лишним. — Добро пожаловать к нам, будешь гостем.
Внутри было достаточно многолюдно, и взглядом я сразу нашёл знакомые лица, которые уже видел на прошлом вечере в небоскрёбе. Однако на этот раз здесь было как младшее поколение аристократов, так и старшее. Они о чём-то общались между собой, сдержанно смеялись, вели себя как куклы, запрограммированные на одно и то же поведение. Их даже было сложно отличить друг от друга.
Но выделялся Грог, которого не упустила шанс пригласила Нэвия, что на её фоне был особенно заметен. Она точно решила сделать его частью дома или даже семьи, примеряясь к нему. Можно сказать, что он тоже имел определённое внимание благодаря спасению аристократа в диких землях без оружия, чем, скорее всего, и привлёк внимание других.