Пожиратели миров. 5 том
Шрифт:
— Ага, — отозвалась Катэрия, разглядывая кольцо. — Красивое.
— Ты меня слушаешь?
— Обеими ушами, Грант. Я понимаю, о чём ты. Это будет фиктивный брак, чтобы преодолеть все трудности. Но признаться честно, звучало твоё предложение, как настоящий план на будущее, прожить жизнь под одной крышей.
— Ты этого хочешь? — искоса глянул я на неё.
— Я не из тех людей, которые строят иллюзий. Я понимаю, зачем это делается, и знаю, что нас с тобой связывает разве что ребёнок, и под собой наша помолвка не имеет ничего.
— Тогда зачем ты хотела,
— Потому что так правильно? — посмотрела Катэрия на меня с укоризною. — Потому что это моя первая помолвка, и мне хотелось, чтобы пусть даже фиктивная, она была действительно правильной и запоминающейся. Той, которую я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь. Тебе, надо признать, удалось.
— Спасибо.
— Когда свадьба?
— Не знаю. После войны. Хотя, думаешь, имеет смысл?
— Думаю, отец будет внимательно следить, чтобы обвинить тебя в фиктивном браке. Да и, если быть честной, мне было бы легче жить частью вашей семьи, чем быть одной. Быть самостоятельной — это прекрасно. Но изгнанная из семьи аристократка с ребёнком от не пойми кого или разведённая аристократка с ребёнком на руках — это почти одно и тоже в нашем обществе. По сути, изгой.
— Ясно. Как хочешь, Катэрия.
— Тебе плевать, да?
— Тебе честно ответить? — посмотрел я на неё.
— Не надо, — встала она и положила мне руку на плечо. — Не буду скрывать, мне тоже плевать. Я просто хочу свадьбу, чтобы было что вспомнить. И мне нужен брак, чтобы моя репутация не превратилась в пыль, и я вновь не стала изгоем. Не более.
Боги хаоса всесильные, да вы спелись. А как же священный институт брака, вместе до могилы и так далее? Да у вас хотя бы первая брачная ночь-то будет?!
Будем честны, мы оба понимаем расклад и наше положение. Катэрия хотела, чтобы всё было как положено, я хотел сделать всё правильно, так как мне несложно. Но наш брак ненастоящий, и мы оба понимаем это. Мы ничего особого друг к другу не чувствуем, и скорее товарищи по несчастью, которым, чтобы выжить, надо объединиться и поддержать друг друга.
Но едва всё пройдёт, мы можем сразу разбежаться, так как вместе нас ничего не держит. А можем остаться, так как так легче двигаться вперёд. По крайней мере, так легче двигаться будет Катэрии, так как она будет не одна, и её репутация не будет разрушена.
Но наша жизнь продолжалась.
Катэрия теперь была членом нашей семьи, и первым делом надо было закончить моё вступление в семью Барбинери. Едва это случится, тут же пускаем слух, что я теперь Грант Барбинери и отпускаем отца Катэрии, так как угрозы он больше нам не представляет. Все будут понимать, что я был в своём праве, и случись что, мы даже может обратиться к государству, так как это будет уже чистый беспредел.
На следующий день меня набрал Галешоп, чтобы сообщить хорошую и плохую новость. Хорошая новость заключалась в том, что мы выиграли суд. Плохая в том, что Даркомд действительно подали апелляцию, и теперь решение убегает в апелляционный суд. Если и в этом случае Даркмод не смогут ничего изменить, то уже побегут подавать кассационную жалобу, однако там вообще не факт, что её примут к рассмотрению.
Другими словами, они тянут время в надежде, что или нас уничтожат, или на чудо. Однако у меня было другое беспокойство. Они могли сыграть в тактику выжженной земли, только на мирный лад — если мы выиграем, то из принципа просто сжечь дотла все предприятия и сказать, что так оно и было.
— Да, такое возможно, — согласился он на моё предупреждение.
— Можно как-либо этого избежать?
— Ну…
— Должен быть способ, верно?
— Я попробую, — сдался Галешоп. — Не утверждаю, что поможет, но постараюсь.
И всё же я боюсь, что именно так они и сделают. Считающие себя выше остальных, подлые и не умеющие проигрывать, от такого противника можно ожидать чего угодно. Любой подлости или удара в спину, которому я бы ни капли не удивился. Можно сказать, что предприятия сейчас у них были в заложниках.
Однако были и хорошие новости на фоне всего этого. Ещё на следующий день мне наконец пришло то, что я просил у Финеры. И забавно то, что на одном из ящиков была просунута небольшая записка, где было выведено аккуратным почерком:
Теперь мы квиты.
Я покрутил бумажку в руках, после чего положил её в карман. Что ж, теперь мы точно квиты.
Мой взгляд внимательно пробежал по массивным ящикам, которые привезли нам не просто грузовые челноки, а самые настоящие грузовые корабли наподобие того, что был у нас, только немного крупнее. Новый товар, что был доставлен прямо на задний двор с завода, собрал вокруг не только меня и Зигфрида, но и личную гвардию, и свободных охранников.
— Что там? — спросил Вакс, заинтересованно разглядывая метки на них.
— Открой, и сможешь узнать. Это на будущее, которое наступит… меньше, чем через неделю, я так понимаю.
— Нота протеста, о которой ты говорил? — спросил Зигфрид.
— Нет, то что последует за нотой протеста, — ответил я. — Четыре семьи и не сказать, что самые маленькие. У каждой есть техника, у каждой есть личная гвардия и даже какое-никакое, но ПВО. Семьи по меркам Перта-Фронта сильные. Они объявят нам войну и перейдут к активным действиям. Мы же нанесём удар в первые секунды войны, чтобы наверняка отбить у них желание воевать.
Тем временем мужчины уже вскрыли первый ящик, в котором лежала авиационная бомба. Она мало отличалась от бомб, что использовала Империя. Да, немного другая форма и другие конструкционные решения, однако общий образ авиационной бомбы не давал её спутать ни с чем другим.
Она была вытянутой, почти с полтора человека и диаметром… сантиметров сорок или тридцать пять. По бортам у неё располагались небольшие крылья, которые должны были или стабилизировать падение. Судя по цифрам, конкретно эта бомба весила как раз пятьсот килограмм.