Пожиратели огня
Шрифт:
— Ну, я просто баба, милый Дик! — уже почти весело воскликнул Оливье.
— Это все мои проклятые нервы: пустяк может меня расстроить, но и такой же пустяк может меня ободрить.
Решено было ничего не изменять в программе задуманных торжеств, даже не откладывать экскурсии по озеру, назначенной на этот вечер.
— Теперь более, чем когда-либо, я настаиваю на этой поездке по озеру. В письме упоминается об электричестве! Весьма вероятно, что электричество не имеет ничего общего с галлюцинациями Ле Гюэна и Бигана, но я хочу все-таки убедиться в этом.
В
— Вага! — воскликнул Виллиго вполголоса. — Черный Орел и Сын Ночи (дословное значение имени Коанук) вырыли свои топоры из-под порога их хижины; теперь они на военной тропе!
Дикая радость и гордая уверенность светились в глазах грозного вождя, придавая ему вид мощного африканского льва. Оливье радостно поспешил им навстречу и крепко пожал обоим руки.
— Спасибо вам, друзья! — сказал он. — Я уже давно не могу высчитать всех своих обязательств по отношению к вам, но я вам сердечно благодарен за все!
VII
Когда командиры обоих судов известили графа и его друзей о своей полной готовности, Черный Орел и Сын Ночи просили разрешения сопутствовать Оливье и Дику, что им, конечно, было разрешено, причем предусмотрительный вождь нагарнуков предложил взять с собой на всякий случай одного из самых выдающихся пловцов-ныряльщиков его племени, что было встречено всеобщим и единогласным одобрением.
Солнце только что зашло, оставив на краю горизонта узкую багрово-красную полосу, когда маленькое общество разместилось на двух судах. Погода стояла тихая; кругом ничто не шелохнулось. Озеро было спокойно, как зеркало. Но ночь на озере не была столь безмолвной, как ночь в австралийском буше: здесь в тростниках по берегу ютились тысячи птиц, отдыхающих ночью от томительного зноя дня и весело щебетавших на все лады, отыскивая себе место для ночлега.
Оливье и друзья взошли на «Марию», где был заказан ужин, а «Феодоровна» была предназначена сопровождать «Марию», и, кроме ее экипажа, на ней не было никого. Капитану Ле Гюэну было предписано держаться все время в кильватере «Марии» и ожидать распоряжений графа, которые будут передаваться ему с «Марии».
Раздались слова команды, и оба судна отчалили от пристани, направляясь прямо к середине озера.
Все были взволнованы, и никто не старался этого скрывать. Вскоре берега исчезли из виду, и получилась полная иллюзия открытого моря. Чувствовалось что-то жуткое в этом глубоком мраке тропической ночи; чтобы сбить это общее настроение, Оливье распорядился, чтобы подали ужин. Кают-компания «Марии» была ярко освещена; стол накрыт белоснежной скатертью и уставлен вкусными яствами. Доброе старое французское вино из погребов графа лилось в изобилии. Общее настроение быстро изменилось к лучшему; все повеселели и начали даже высказывать предположение, что команды судов, вероятно, плотно пообедали
— Берегись, милейший Кэрби, — пошутил канадец, — если вы будете продолжать все так же усердно прогуливаться по виноградникам Бургиньона, с вами произойдет то же самое!
— И вместо одной луны на небе вы увидите 36 лун в воде! — подтвердил Лоран.
Чтобы окончательно развеселить маленькое общество, Оливье приказал подать шампанского. Из чувства молодечества и удали кто-то из сидевших за столом, смеясь, провозгласил тост за здравие капитана призрачного судна, «Летучего Голландца». Не успели, однако, присутствующие поднести свои бокалы к губам, как Биган, стоявший все время на мостике, громко крикнул:
— Огонь под левым бортом! Впереди…
Все кинулись наверх. Ночь была такая темная, что в двух саженях от носа ничего нельзя было различить. Луна еще не взошла; звезд тоже не было; никакого отражения быть не могло; а между тем на расстоянии приблизительно одной мили от «Марии», несомненно, нырял на воде светлый белый огонь.
— Точно так же это началось и вчера! — мрачно заметил капитан «Марии».
— Странно! — сказал Оливье. — Что вы на это скажете, Дик?
— Вы знаете мое мнение: в природе много такого, что не может быть объяснимо естественными причинами!
— Ну, а я все таки продолжаю утверждать, что без естественных и логичных причин ничего не бывает! Весь вопрос в том, чтобы найти эти причины. Все, что мы приписываем сверхъестественному, это только результат нашего невежества, нашего незнания истинных законов природы! — проговорил Оливье.
— Ну, вот перед вами сейчас одно из таких явлений, превосходный случай отыскать его естественные причины! Что же касается меня, то я часто слышал, что души усопших приходят просить молитв для успокоения своей души, если они умерли без покаяния, насильственной смертью, от руки какого-нибудь преступника, и, по-моему, Биган, может быть, прав в том отношения, что здесь, на этом месте было некогда совершено преступление!
— Что касается меня, — сказал Лоран, — то я не раз своими глазами видел огни над могилами на нашем деревенском кладбище!..
— И ты думаешь, что эти огни — души умерших?
— Кто же зажигает их там, над могилами?
— Это чудо можно при желании повторить в любом месте, — засмеялся Оливье, — это фосфорические выделения газов, происходящие от разложения тканей животной материи или растительных тканей, которые, выделяясь из земли или от болота, воспламеняются при соприкосновении с воздухом…
Лоран недоверчиво покачал головой, но не возражал.
Между тем судно, продолжавшее идти вперед, теперь уже приблизилось на такое расстояние к огню, что до него оставалось не более 200 метров.
— Остановите ход, Биган, — сказал Оливье, — и правьте так, чтобы перерезать ему путь!
Но огонь, словно понимая команду, стал вдруг погружаться вглубь, а когда «Мария» встала, снова появился над водой под противоположным бортом, на глубине двадцати локтей от поверхности.