Пожиратели сознания
Шрифт:
— И что… что ты сделал?..
Вдруг с лица Джека словно сползла маска. Когда Кейт заглянула ему в глаза, ей показалось, что она смотрит в пропасть.
И голос его оставался тихим, ровным и холодным, как пропасть.
— Разобрался.
Маска вернулась на место, и в памяти Кейт замелькали давние воспоминания… газетная статья об убитом человеке, изуродованном до неузнаваемости, который вскоре после смерти матери был найден подвешенным за ноги рядом с тем самым переездом, и еще она вспомнила, как думала, тот ли это переезд, и если тот самый, его
Мог ли повешенный оказаться тем парнем, которого, по словам Джека, он выслеживал? Не поэтому ли его труп был подвешен над тем самым переездом?
Нет… только не Джеки… не ее младший братишка. Он никогда… он не мог убивать. Над переездом висел кто-то другой. А тот человек, которого он упоминал… Джек просто отлупил его.
Кейт очень хотелось верить в это, она заставила себя не думать о других вариантах этой ситуации, но та тяжелой тенью протянулась через стол.
— Ну и… что ты этим решил? Ты стал лучше чувствовать себя?
— Нет, — сказал он. — Я думал, что так и будет, я был в этом уверен, но, черт возьми, мне это ничего не дало. А потом я… словом, потом уже ничего не имело значения. Особенно бессмысленно стало учиться дальше в колледже. Я должен был уйти, а то бы просто взорвался. И я удрал, Кейт, — на волю. Провел годы в слепой ярости, и, хотя время от времени сбрасывал напряжение и загонял под спуд его остатки, к тому времени я сжег слишком много мостов, чтобы возвращаться.
— Может, ты сам себя убедил. Может, все было бы куда проще. Это же не было правдой.
— Было. И есть. Моя жизнь и твоя жизнь… это два разных мира. И ты этого не поймешь.
— Чего не пойму? Твои ремонтные работы? Что именно ты налаживаешь?
— Трудно объяснить. Скорее всего, ситуации.
— Не улавливаю.
— Порой у людей возникают проблемы или они попадают в ситуации, когда закон и система правосудия не могут помочь им. Или их втягивает во что-то непонятное, чего они никак не могут привести в систему. Они платят мне за то, что я все налаживаю.
Ее поразила жуткая мысль.
— Но ты же не из этих… не из наемных убийц?
Он рассмеялся — и смех был искренним, который невозможно подделать, — чем и успокоил ее. Немного.
— Нет. Ничего столь мелодраматичного.
— И тебе люди платят жалованье?
— Нет, я что-то вроде… трудно объяснить. Я занимаюсь не такими делами, о которых можно давать объявления на стендах.
— Это законно? Он пожал плечами:
— Иногда да, а иногда нет.
Откинувшись на спинку кресла, Кейт уставилась на него. Что за человек сидит напротив нее? Он говорит, что живет в другом мире, которого она никогда не сможет понять, и она уже начинала верить ему. Он был как пришелец с далекой планеты, и все же, вне всяких сомнений, продолжал оставаться ее младшим братишкой Джеки.
Сначала Жаннет, теперь Джек… ее собственный мир, в котором она и так последние несколько лет не очень уютно ощущала себя, окончательно распадался. Она чувствовала, что отплывает куда-то, а жизнь остается
— Теперь ты понимаешь, — сказал Джек, — почему я решил, что лучше для всех, если я буду держаться сам по себе?
— Не знаю. — В начале вечера Кейт сказала бы «нет» — ничего ты не смог сделать, чтобы изменить то, что мы чувствовали друг к другу. Но сейчас она больше не испытывала такой уверенности. — Может быть.
— Я думаю, отец подозревал, будто я что-то скрываю. Знаешь, о чем он спросил меня, когда мы в последний раз разговаривали с ним? — Джек усмехнулся. — Он хотел узнать, не гей ли я.
У Кейт перехватило дыхание. Тут она уже ничего не могла сделать. Ей показалось, будто ей в лицо выплеснули ведро холодной воды.
— Все это не так плохо, — сказал Джек, видя потрясенное выражение Кейт.
Его это просто интересовало. Как педиатру, ей приходилось беседовать с подростками, которые думали, знали или боялись, что они могут стать геями. Может, Кейт продолжает прислушиваться к мнению своего мира «белых воротничков», горожан среднего класса. А здесь это никого не волновало.
— Он прямо вот так взял и спросил тебя? — спросила она, продолжая сидеть с вытаращенными глазами. — Просто вот так? Когда?
— Пару месяцев назад. Когда он планировал, вернувшись из Флориды, навестить тебя и Тома. А я старался уговорить его, чтобы он не тащил меня в этот путь.
— Так что он сказал? Дословно.
Джека удивила ее внезапная настойчивость.
— Что-то вроде того, мол, он понимает, могут быть какие-то аспекты моей жизни, о которых я не хочу ему сообщать — в чем он был чертовски прав, — а потом сказал, что если я гей… — тут Джек не мог не улыбнуться. — Он с трудом выдавил из себя это слово. По сути он сказал, что если я гей «или что-то вроде», — он никак не мог уяснить смысл этого «что-то вроде» — то все равно о'кей.
— Он так и сказал… о'кей? — Кейт не могла поверить своим ушам. — Мы в самом деле говорим о нашем отце, убежденном стороннике республиканца Рейгана, поклоннике строгих нравов? И он сказал, что все о'кей?
— Ага. Он сказал мне: «Я могу это принять. Ты остаешься моим сыном. Разве он киллер?»
Это ровно ничего не изменило. Если отец еще мог принять сына-гея, он бы никогда не согласился с тем, как Джек зарабатывает себе на жизнь.
Он увидел слезы на глазах сестры и спросил:
— Что-то не так?
Кейт быстро смахнула их.
— Странно, как некоторые люди могут страшно удивлять тебя. — Глаза высохли, и она посмотрела на него. — Ну так кто ты?
— Что?
— Ты гей?
— Нет. Убежденный гетеросексуал.
— Но ты так никогда и не женился.
— Когда я был помоложе, то вволю погулял, но теперь у меня тесная связь с одной женщиной.
— Очень тесная?
— Ну, это я так считаю, но у нее есть кое-какие претензии к моей работе. А как ты? Держу пари, что после развода вокруг тебя крутилась куча мужиков. Встречаешься с кем-нибудь?