Пожиратели света и тьмы
Шрифт:
— Ты спас мне жизнь, Этиоль, так что я не буду с тобой спорить. Хотя должен предупредить заранее: что бы ни случилось, не пытайся встать между мной и сокровищем.
— Мне нет дела до сокровищ, — улыбнулся пастух.
— Ну, приятель, все так говорят…
Однако в душе этот искатель смысла жизни был уже менее уверен в истинности незамысловатой правдишки, которую только что выложил Эхомбе. Как начал сомневаться и в самом товарище. Странный тип!.. Впрочем, размышления можно оставить на потом. Где-то здесь таится сокровище, и Симна был
XI
Искали они долго, пока не наткнулись на поросший кустами, затянутый плющом лаз, расположенный прямо под тем местом, где стояла хижина. Изнутри, из уходящего в глубь горы туннеля, на людей смотрела настороженная тьма. Симна, ни слова не говоря, соорудил несколько факелов, и так, под прикрытием дрожащего зыбкого света, товарищи наконец вошли в пещеру. Вонь стояла невыносимая.
— Кто тебе сказал, что здесь должны быть сокровища? — спросил Этиоль, больше внимания обращая на скользкий пол, чем на своего рвущегося вперед компаньона.
— Да так, ходят слухи. — Симна водил факелом из стороны в сторону, внимательно осматривая каждый уголок. — Известно, где разложение, там и деньги.
— Не знаю, — пожал плечами пастух. — В нашей деревне нет никого, у кого было бы много денег, и ничего — живут не тужат. И во всем моем племени тоже.
— Племя… — пробормотал Симна. — Все сходится. Племя. Ты откуда явился, приятель, из каких времен? По крайней мере на умудренного городского жителя ты не похож.
— Самый большой город, который мне довелось посетить, это Кора-Кери. И то на бегу: вечером пришел, через день ушел.
— Ладно, Этиоль… Я могу называть тебя по имени?
— Уже называешь, — резонно указал пастух.
— Так вот, Этиоль, по правде, единственная вещь на свете, в которой я основательно разбираюсь, — это пороки. — Если Симна и сознавал, что подобное признание выставляет его в не очень выгодном свете, то виду он не подавал. — Я свой там, где люди жаждут чего-нибудь запретного. Какой-нибудь забористой, до дрожи в коленях штучки. Поверь мне, деньги в этом деле самое главное, и вот что удивительно: золото само идет на разложение!.. Оно где-то здесь, наверняка!
— Возможно, то, что ты ищешь, лежит перед тобой.
— Что? — не понял Симна и, обернувшись, изумленно уставился на товарища. Потом медленно перевел взгляд в глубь пещеры, неожиданно расширившейся и образовавшей высокий округлый зал.
На полу, в центре зала, огромной горой лежало золото, тускло поблескивая в неверном свете факелов. Гора была выше Этиоля Эхомбы. Чего здесь только не было: монеты, кольца, обручи, браслеты, колье, короны, тиары, кубки, тарелки, блюда, слитки — одним словом, все, что люди наловчились изготавливать из этого редкого, красивого и податливого металла. Частыми вкраплениями в этой поблескивающей в призрачном свете груде сверкали драгоценные камни, вправленные в серьги, пуговицы и другие украшения.
Глаза
— В чем дело, брат? А ну отпусти меня! Или собираешься, словно святой отец, читать мне мораль?
— Почему бы и нет? — спокойно ответил Эхомба. — Я же о тебе беспокоюсь.
Нетерпеливо облизывая губы, Симна смотрел то на манящее сокровище, то на своего эксцентричного товарища.
— Обо мне беспокоиться не надо. Если у меня что и не так, то золото все поправит.
— Помню, в юности я заметил, что многие животные не притрагиваются к некоторым аппетитно выглядящим плодам — должно быть, чуя, что в них есть яд. — Пастух кивком указал на мрачно поблескивающую гору золота. — Все это нажито неправедным путем. Задумайся на мгновение, как сюда попало это золото. — Этиоль вновь кивнул в сторону сокровищ и сам ответил: — Оно тлен и гниль. Оно убивает все, к чему прикасается. Вспомни, разве не по его вине ты едва не лишился жизни? Здесь все насквозь пропитано отравой.
— Брось!.. Это золото и бриллианты, а не сено или дерево.
— Не забывай, мы в царстве Тлена.
— Да пусти же меня! — Симна рванулся, пытаясь освободить плечо, затем выхватил из-за пояса кинжал. — Пусти или клянусь Гветуром!..
Этиоль резко отдернул руку, и Симна пошатнулся.
— Что ж, давай, — сказал пастух. — Но исполни одну мою просьбу. Возьми только один кусочек золота, одну монету, и погляди внимательней, прежде чем накинешься на всю кучу.
Симна немного успокоился.
— И после этого ты отстанешь?
Эхомба кивнул.
— Отстану.
— Ладно.
Северянин наклонился и подобрал откатившуюся от подножия горы монету. Монета была большой, внушительно поблескивала и выглядела как новенькая. На аверсе был выбит четкий профиль какого-то императора, на реверсе — обелиск с мелким орнаментом. Вокруг обелиска шла надпись; буквы скорее походили на таинственные символы, чем на знаки алфавита. Симна повертел монету, подбросил в воздух и ловко поймал с видом завзятого жонглера, затем гордо продемонстрировал ее Эхомбе.
— Ну, удовлетворен?
— Дай-ка взглянуть, — попросил Этиоль. Симна протянул монету, однако пастух отрицательно покачал головой и убрал руки за спину. Тогда северянин, взяв монету между пальцев, показал ее издали.
— Да, монета красивая, — покивал Этиоль, — и, наверное, из чистого золота. Правда, я в этом плохо разбираюсь.
— А я разбираюсь. Какая же она, если не золотая!
— Не знаю, не знаю. Посмотри, что творится с твоей рукой.
— Что? — Симна часто заморгал. — Куда смотреть?