Пожиратели тьмы: Токийский кошмар
Шрифт:
Проблема оплаты учебы в школе разрешилась, когда Люси выиграла стипендию в Уолтемстоу-холле, серьезном заведении в особняке из красного кирпича, основанном в XIX веке для дочерей христианских миссионеров. Она усердно училась и, возможно, могла бы стать успешной выпускницей Уолли-холла, где гордились высоким процентом поступивших в университеты. И все же Люси не до конца вписалась в новую школу.
– Уолтемстоу-холл довольно претенциозен, – рассказывала Джейн. – Многие девочки на день рождения получали в подарок ключи от автомобиля. А мы совсем не входили в эту лигу.
Однако мрачной тенью на подростковую жизнь Люси легли
В возрасте двенадцати лет она подхватила микоплазменную пневмонию, редкое заболевание, которое свалило ее с ног на несколько недель.
– Девочка ужасно себя чувствовала, и никто не знал, что с ней, – вспоминала Джейн. – Она сидела в постели, опираясь на гору подушек, и мне приходилось стучать ей по спине, чтобы отходила мокрота. Даже во время дыхания в легких слышались хрипы.
Люси чувствовала сильную слабость, а ноги так болели, что она почти не могла ходить, и два года усердной учебы пошли насмарку. Иногда в течение нескольких недель у девочки совсем не было сил. Попытка спуститься на один пролет лестницы приводила к полному изнеможению. И ни один доктор не мог точно сказать, когда она выздоровеет и выздоровеет ли вообще.
Надо заметить, Джейн Блэкман свято верила в скрытые силы разума и собственную интуицию. Она работала рефлексологом и массажистом, лечила боль в ступнях и часто, по ее словам, предвидела ближайшие события – смерть пожилой родственницы или беременность пациентки, когда та сама еще ничего не знала.
– Во время работы у меня просто появляются предчувствия, – объясняла она. – В голове звучит голос, он мне что-то говорит, и скоро все сбывается. Думаю, дело в сопричастности. Я чувствую чужую боль. Говорят, я слишком эмоциональна, но, если бы вы сами прошли через столько бед, у вас тоже появились бы такие способности.
Сверхъестественный дар у дочери впервые проявился, по наблюдениям матери, именно во время болезни.
Оба родителя независимо друг от друга начали замечать легкий, но отчетливый запах в большой спальне, где лежала Люси, – сигарный дым. Но никто в семье не курил. Тим даже звонил соседям, чтобы убедиться, что дым не просачивается от них сквозь смежную стену. Через несколько дней Джейн спросила о запахе Люси. Девочка тогда была очень слаба и почти все время спала. Но ее ответ потряс мать:
– Это от мужчины, который сидит на краю кровати.
– Какого мужчины? – спросила Джейн.
– Иногда ночью приходит старик и садится на край кровати, и он курит сигары.
– Ох, – качал головой Тим, рассказывая мне эту историю. – Мы все решили, что Люси совсем плоха.
Много позже, когда к ней вернулись силы, Люси приехала в дом деда и сводной бабки. Увидев на серванте фотографию какого-то старика, девушка спросила, кто он такой. В тот день дома была бабушка Джейн, прабабушка Люси, и человек на снимке оказался ее мужем. Его звали Холлис Этеридж, и он умер много лет назад.
– Это он, – заявила Люси. – Тот человек, который сидел у меня на краю кровати.
Всю жизнь Холлис был заядлым курильщиком сигар.
Люси наконец выздоровела и вернулась в школу. Но в последующие годы семью Джейн снова постигла ужасная потеря.
Дети обожали сестру своей матери Кейт Этеридж, молодую (на 11 лет моложе Джейн) гламурную городскую тетушку, которая работала в Лондоне редактором журнала. По выходным Люси, Софи и Руперт ездили в Лондон
Тем временем отец Джейн, который всю жизнь много курил, страдал от закупорки сосудов, препятствующей нормальной циркуляции крови. В правой ноге у него началась гангрена, и пришлось ампутировать сначала ступню, а потом и всю конечность. Изможденного, на инвалидном кресле его привезли в церковь на похороны дочери.
Через год после смерти Кейт Этеридж Джейн и Тим развелись после девятнадцати лет брака.
Исчезновение Люси Блэкман, долгие месяцы неопределенности и известие о ее трагической судьбе только усилили враждебность между родителями, хотя ладить они перестали задолго до смерти дочери. Громкие споры о том, кто из них прав, сопровождали последние пять лет жизни Люси.
По версии Джейн, разрыв грянул внезапно, в ноябре 1995 года, в их последнем общем доме – большом эдвардианском особняке с шестью спальнями в Севеноукс, там, где наконец осуществились все мечты Джейн о семейной жизни.
– Я собиралась установить там плиту «Ага» [4] , – рассказывала она с горькой насмешкой над собственной наивностью. – Хотела свить семейное гнездо. Я бы крутилась на кухне, готовила еду на плите, а рядом бегали бы дети, а потом и внуки. Но вышло совсем по-другому.
4
Популярная в Британии марка чугунных плит, в 1930-х годах ставшая иконой стиля.
Воскресным днем семья из пяти человек сидела в гостиной. В камине горел огонь. Джейн приготовила обожаемые детьми «цветные тосты» с прослойкой из джема трех разных оттенков.
– Мы смотрели сериал «Чудесные годы» [5] , который мне очень нравился, – вспоминала Джейн. – Нам всем он очень нравился. Руперт устроился у Тима на коленях, остальные сидели рядом, и я никогда не забуду слов мужа. Он сказал: «Как хорошо, что у нас семья». До сих пор помню. «Как хорошо, что у нас семья». Так и сказал. А на следующий день семья распалась.
5
Американский телесериал о жизни подростков.
В понедельник утром Джейн позвонил неизвестный мужчина и сообщил, что Тим спит с его женой. В тот вечер, когда жена встретила его обвинениями, Тим вначале все отрицал, но потом признался. Джейн потребовала, чтобы он немедленно ушел из дома. Разгорелся скандал, и в тот же вечер в окно полетели пакеты для мусора, набитые вещами Тима.
– Я считала Тима заботливым и верным мужем, – жаловалась Джейн. – Но после девятнадцати лет брака вдруг обнаружила, что жила с тем, кого на самом деле никогда не существовало.