Шрифт:
«Познакомлюсь с ведьмой. Рыжей бестией с зелёными (можно серо-зелёными) глазами. Молодой и красивой, без детей и вредных привычек»
– Филыч! А ну пойди сюда, – крикнув от возмущения, звала мужа домохозяйка в возрасте.
Филыч неохотно сполз с дивана на призыв жены из кухни, но спешить особенно не собирался. На пару секунд задержал взгляд на телевизоре, где показывали местные новости, увидел там знакомую улицу и дом престарелых, куда и самому в скором времени можно загреметь, а затем, шаркая старыми тапочками по полу, преодолел коридор и оказался на кухне. Его давно уже нелюбимая жёнушка держала в руках газету местного производства, что не на шутку испугало Филыча.
– Объясни мне, дурак старый, как здесь оказался наш домашний номер телефона? – потряхивая жёлтой прессой, спросила домохозяйка.
– Так это, случайно поди, – разведя руками, ответил Филыч, но жена не поверила.
– Случайно? Я вот сейчас метлу возьму и случайно дам тебе по морде.
– Метлу, метлу. Завелась старая.
– На кой тебе ведьма?
– Так это… – не нашёлся с ответом пенсионер.
Ну подал объявление в газету, ну и что с того. Мало ли откликнется кто-нибудь, всё веселее станет. Может даже на свидание сходит, как в старые времена, а с рыжей красоткой, кою Филыч представлял себе, можно и спину выпрямить и нос задрать, не то что с этой пенсионеркой с седыми волосами.
– И ж что удумал, через газету подружку себе ищет. Ничего не отсохло ещё? Ведьмочку ему подавай, да рыженькую. На кой, спрашиваю?
– Ну, – протянул Филыч. Не отвечать же этой старой всю правду, обидится ещё. – Чайку попить.
– Ты только чаю и сможешь попить, на большее ты не годен. Это ж надо было додуматься, чтобы в газету такое объявление подать! Да ещё и наш номер оставить.
– Ну а как она меня найдёт, если номер не оставить, – развёл руками пенсионер.
– Старый ты дурак.
Филыч вздохнул и отправился по тому же маршруту через коридор к дивану. Вот угораздило же Марью купить именно этот выпуск местной газетёнки. Или же он сам долго тянул, не решаясь подать простенькое объявление? В любом случае ничего страшного не случилось, всего лишь объявление, которое его дражайшая прочла.
Картинка местного дома престарелых на телевизоре сменилась яркой рекламой шампуня, но Николаю Филычу давно уже до лампочек все эти новомодные яркие баночки, ибо волос на голове практически не осталось. Хотя даже своей небольшой пядью на макушке он гордился, так как у соседа и этого островка шерсти давно уже нет.
Бормотание Марьи доносилось с кухни, но к нему Николай привык. Чуть что, так его драгоценная супруга начинала бубнить и ворчать, чем несказанно раздражала Филыча. Но с годами он к этому привык. Теперь хотя бы можно прибавить звук на телевизоре, ссылаясь на плохой слух, чтобы не слышать причитаний с кухни. Через какое-то время она успокоится и возьмётся за приготовление обеда, а пока можно и помечтать.
Молоденькую, стройную, красивую, со сладким голосом и тонкими пальцами – такой он представлял себе ведьмочку. Обязательно рыжую и не курящую! Чтобы от одного её ласкового взгляда сердце таяло, а душа в рай уносилась… Погодите, в рай ещё рановато, на выходных внуки должны приехать. А вот пройтись с ней под руку на глазах у соседа, чтобы того инфаркт хватил – это просто сказка. Пройтись гордой походкой с высоко поднятым подбородком прямо перед ошалелым соседом и даже не взглянуть на него. Вот диво дивное!
– Борщ или щи? – донёсся голос с кухни, отложив инфаркт соседа на неопределённое время.
– Борщ, – ответил Николай.
Вот и успокоилась старая.
– А чайку попить не желаешь?
– Можно.
– С ведьмой чай будешь пить!
– Тогда водки! – чуть не со злобой крикнул Филыч.
Как ни странно, а холодильник хлопнул дверцей, затем шкафчик, где стояли чашки и рюмки, а через минуту послышался сладкий журчащий звук переливаемой из бутылки в рюмку водочки.
– Держи, – протянула дражайшая пенсионерка рюмку и кусок хлеба своему мужу. – Хоть задремишь, а там, глядишь, и о рыжей забудешь.
Перед обедом Николай любил немного поспать, выпив перед этим заветные пятьдесят грамм и выкурив самокрутку. Сигареты из магазина ему не по нраву, а потому сам сажал табак на даче, сушил его и курил. Польза-то какая – говорил Филыч – сто пятьдесят в день и собственный чистейший табак. Так до глубокой старости можно дожить.
Разумеется, врачи в это не верили, но переубедить пенсионера невозможно.
Телефонный звонок прервал сон Николая. Ему на мгновение даже почудилось, что позвонила ведьмочка, набрав его номер своими тонкими пальчиками. Но у телефона уже стояла Марья, рассказывая то ли Нине, то ли Зине все утренние новости. Но вот про объявление в газете умолчала. Хотя, может, вечером расскажет, когда сама позвонит подруге.
Весь вечер Николай Филыч сидел будто на иголках, ожидая звонка. От волнения даже выпил не сто грамм – вечерняя дозировка, а все двести, но звонка рыжеволосой ведьмы так и не поступило. А вот лишние сто грамм сказали своё слово, уложив пенсионера в кровать раньше обычного. Даже вечерних новостей не дождался.
А вот Марья Игнатьевна дождалась не только новостей, но и звонка. Зина на ночь глядя рассказала своей подруге из соседнего подъезда всё, чем занималась днём, где у неё болит и как именно, что делал её муженёк и о чём говорит сосед напротив; как завтра думает сходить в поликлинику, да с её ногами придётся встать раньше обычного, а после успеть на рынок за капустой, морковкой и семенами – весна как ни как, готовиться к посеву пора, хотя с её больными ногами ходить на дачу будет нелегко. А ещё Зина рассказывала Марье из соседнего подъезда, как дворовая собака лаяла днём, будто бы Марья не слышала (поди борщ варила)…
Конец ознакомительного фрагмента.