Шрифт:
Вступление.
Моя жизнь была довольно необычна. В ней было много интересного, страшного, комичного, печального. В общем - много всего. Многое осталось в памяти, что-то я забыл, но са-мое главное я всё-таки вынес из этой жизни - это урок, урок выживания в этом мире. Мир, окружавший меня тогда, был очень груб и жесток, и всё же находились силы не погрузиться в этот омут. Находились и люди, помогавшие мне. Несколько раз я был на пороге полного отчаяния от безысходности, но меня всё время спасали. Я хотел всё бросить, уйти, убежать, забыть всё, что есть и не знать того, что будет. Но не получа-лось. Друзья, которые меня окружали, не давали мне впасть
Но позже всё наладилось, когда я нашёл в себе силы уйти первый раз ото всех. Я был один, и это спасло меня тогда. Но одиночество - это не выход. От этого чувства становится толь-ко хуже. Жить одному и самостоятельно поначалу очень хоро-шо, но спустя какие-то месяцы уже начинаешь испытывать по-требность в общении, отношениях, в людях. Потом тебя одоле-вают сомнения: а правильно ли я поступил, уйдя от всех? Ока-зывается, ты уходишь не от кого-то, а от самого себя. Потом трудно вернуть себя, и ты снова идёшь к этим ненавистным тебе людям, чтобы получить хоть что-то от них - то, чего тебе не хватало в одиночестве. Затем снова, ещё больше разочаровавшись в людях, ты хочешь убежать от всего этого, но дорогу я знал только одну - одиночество, но это, как выяснилось, - не выход.
В нашем мире было много интересных занятий, которые помогали уйти от всего, но это обман самого себя. Приходя домой после работы, ты снова возвращаешься в среду сущест-вования и выживания. Да какой там дом! Его и не было на са-мом деле! То, что я получил, будучи уже здесь, я могу назвать своим домом, но то, что было там.... Это был не дом, а тюрьма, концлагерь. Что угодно, только не дом. Не было тепла домаш-него очага, не было жены и атмосферы любви в доме. Царила полная анархия. Постоянные предательства, подставы, поку-шения на мою жизнь, попытки отобрать что-то ценное у меня. И это было самым спокойным местом в том мире для меня!
На улицах было гораздо хуже, а тем более в то время, ко-гда я попал туда. Там творился полный беспредел. Местные жители открыто ходили по улицам с оружием в руках. Если прохожий как-то не так посмотрел, или же просто не туда по-смотрел, его могли запросто убить. И никто потом ничего не скажет - это было в порядке вещей.
Несколько раз меня самого пытались убить, но я всегда был настороже и с парабеллой в кармане. Сколько раз это ору-жие меня спасало! Старый пистолет, а ни разу не подводил ме-ня. Жестокость в том мире была нормой, но не для меня. Я жил там по своим законам, но всё же с оглядкой на правила того мира. Если не будешь подстраиваться под мир, в котором жи-вёшь, то он тебя так загнёт, что потом вовек не сможешь встать.
Людей с характером не любили. Они пытались что-то менять, но они меняли лишь количество пуль в обойме своего противника. Жалко таких людей. Всяких людей жалко. Хоро-ших жалко потому, что они живут в таком ужасном мире. Им бы где-нибудь в другом месте быть. А плохих людей жалко... ну скажем, что они потеряли себя, они-то и не виноваты, всё могло бы быть по-другому.... Могло бы, но не стало.
Я, пожалуй, расскажу тебе всё с самого начала. Ты дол-жен знать, в каком мире жил твой папа. Но ты не пугайся - сейчас на улицах нашего города, да и на улицах всего мира со-вершенно спокойно и того, что было там, здесь нет. То был другой мир. Слушай внимательно и попробуй вынести хоть какой-то урок из услышанного тобой и пережитого мной.
Рождение.
В том мире я родился случайно - появился на свет в ре-зультате маминой неосторожности, или просто от желания того маньяка, напавшего и изнасиловавшего мою мать, прямо в магазине игрушек. Она выбирала подарок своей дочери, то есть моей старшей сестре. Тот бандит, а там это так не называлось -
Надо сказать, что моя мама была в пример доброй и лас-ковой, что нельзя сказать о многих других обитателях нашего города. Она любила нас обоих: и меня, и мою старшую сестру. Пыталась нам всё время сделать лучше. Знаешь, приходя до-мой с улицы, сразу ощущался контраст. Я считал наше жильё своим домом, где была атмосфера хотя бы подобия тепла и любви. Но вернусь к той истории.
В общем, через почти девять месяцев, я появился на свет. Мама не ожидала вообще, что я появлюсь, она даже вначале не знала, что была мною беременна, а потом она боялась, что я буду с какими-либо отклонениями. Но я родился и, убедив-шись, что я нормальный, моя мать стала счастливее. Но не се-стра. Та не очень-то хотела братика, да и сестру она тоже не хотела. Правда, это было не ей решать, и наша мама быстро установила свой порядок.
Тебе, наверное, интересно узнать, кто твоя тётя? Она бы-ла злой, но только первое время, затем она всё-таки немного изменилась. Может, сыграли гены, или воспитание, но она ста-ла добрее, и это сказалось на мне. Тётя твоя осталась там, в том мире, в принципе, как и бабушка. Но твоя бабушка уже давно мертва, а тётя... я, честно, не знаю. Последний раз видел её лет так двадцать назад. Она всегда со мной играла, делилась игрушками, сладостями. Но, правда, позже. Лет до пяти она меня ненавидела, но потом, увидев живой огонёк в моих глазах, как она сама мне сказала, в ней что-то переключилось, и она стала теплее относиться ко мне. А я и не против был, знаешь. Мама меня не отпускала на улицу и, как я потом понял - она правильно делала. Так что рос я в принципе без людей и общения. Говорил только с мамой и сестрой.
Раннее детство протекало спокойно. Меня учили всяким законам, правилам, способам выжить. Это была настоящая школа выживания. Я ни как не мог понять: почему же так? По-чему все вокруг такие злые? Почему нельзя подойти к прохо-жему и спросить у него время? Позже мне мама объяснила, что за это можно даже лишиться жизни, если тот прохожий был не в духе.
Каждый мой день рождения был праздником. Они про-ходили за семейным столом в компании нашей маленькой се-мьи. Но мне всё равно было весело. Мама даже пыталась что-то поставить на стол, то есть приготовить более или менее нормальный обед. Мы кстати редко ели - один раз в два дня, что-то вроде того, да и едой-то это нельзя было назвать: немного хлеба, вода, иногда рыба, одна на всех, и какая-нибудь каша. Это всё было на семью. Так что мы, получается, голодали. Несколько раз наша мама падала в голодный обморок, иногда и сестра, пару раз и я терял сознание, когда есть было совсем нечего дней по семь, девять. Это на самом деле сильно отразилось на твоей бабушке, но об этом позже.
Сестра потом устроилась на работу, даже и не знаю, кем она тогда работала, но возвращалась порой утром, или даже вечером следующего дня, с синяками, царапинами и сильно уставшая. Порой её несколько дней подряд не бывало дома, но возвращалась каждый раз с деньгами. Мама на неё часто кри-чала и видимо была против её работы, но всем стало легче от такой помощи со стороны ещё юной девушки. Мы перестали голодать, ну если конечно можно так сказать - просто еды ста-ло немного больше, чем прежде.