Познавательные рассказы о братьях наших меньших
Шрифт:
Девчонки принесли ему капустный лист и морковку, но от угощения малыш отказался. Только снова потянулся к блюдцу. Стали решать, где он будет спать. Претензии на него предъявили обе девичьи персоны и старшой, Витя. Мама погладила маленькое существо и строго сказала:
– Он будет спать самостоятельно. В корзинке, в свободной комнате, чтобы его не раздавили под ногами в темноте. А сейчас мы должны дать зайчику имя и познакомить его с Муркой. Чтобы она не обиделась на незваного гостя. Все-таки хозяйка.
Мурку нашли во дворе и принесли домой. Серая любимица детей мурлыкала на руках у Даши. Внезапно ее шерсть ощетинилась, вздыбленная горбатая спина боком приближалась к Зайке, так назвали найденыша дети. Мурка, вытянув нос, приблизилась к съежившемуся от страха существу. Быстро определила, что
незваный гость мал, беспомощен и сам нуждается в защите. Мурка лизнула его в нос и принялась язычком вымывать его шерстку. Зайка не сопротивлялся. Полная неожиданность для него была кошка, проявившая к малышу нежность. Он прижался к ее теплому животу. Мама взяла на руки нежную пару и отнесла в приготовленную картонную коробку. Там была постелена старая вязаная кофта. Семейная идиллия продолжилась в коробке. Скиталец по лесу неожиданно обрел
добрую защитницу. Старый кот Митрофан временно отсутствовал. Он совсем одряхлел и постоянно грелся на солнышке. Его разыскали, принесли и посадили на пол. Митрофан безразлично посмотрел на новенького обитателя и отвернулся. Его физиономия была полна презрения, казалось, что старый котяра думал:
И зачем вы мне устроили представление со знакомством? Мне не нужен ваш заморыш.
Даша подтащила кота поближе к Зайке. Полагаться на милость старого пройдохи было опасно. Коварство Митрофана было известно. Зайчонок потянулся носиком к нему. Неожиданно старый бесшабашный забияка тоже вытянул свою мордочку и лизнул малыша, потом снисходительно полизал его склоненную голову и пошел прочь. Вопрос с пропиской был разрешен.
Прошло время. Зайка превратился в длинноногого подростка. Любил Мурку, девчонок, Витю, терпеливо относился к отцу, но обожал маму. Он мог не вылезать часами из коробки, но как только появлялась мама, он слышал ее еще за дверью и немедленно скакал навстречу ей. У мамы в руках всегда оказывался гостинец: то пучок любимой заячьей травы, то капустный лист, или морковка. Мама гладила Зайку, вручала ему подарок, и тот принимался за трапезу. Частенько приходили любопытные соседки. Всем нравился зверек, беззащитный, усыновленный Муркой. Как только в дом входил чужой человек, Зайка вставал на задние лапы и сидел на расстоянии двух-трех шагов от гостя, издалека обнюхивая его. Передние лапы были скрещены на груди. Появлялась Мурка, подходила к соседке, сидящей на стуле и терлась спиной о ее ноги. Зайка медленно начинал подпрыгивать к гостье. Оказавшись рядом с незнакомым человеком, останавливался напротив и выжидательно разглядывал его. Соседке вручали капустный лист. Она в развернутом виде подавала его Зайке. Обнюхав подношение, Зайка принимался за еду. Он как ножницами выстригал зубами листок о края до края и уничтожал его быстро-быстро.
Потом гостья могла его погладить, после чего они с Муркой начинали играть. Есть такое выражение: "Зайцы пляшут на горе". И это правда. Мама расстилала на полу старое ватное красное одеяло. Зайка осторожно вступал на его край. Принюхивался, потом начинал скакать потихоньку по кругу. Постепенно увеличивал скорость, кружил по краю. Внезапно кувыркался через голову и пускался в пляс быстрым галопом. Его скачки были быстрыми, ловкими, круговыми. Иногда он приостанавливался, кувыркался и снова несся вприпрыжку по арене из красного одеяла. Он кружил, падал, вставал, мчался вдоль, поперек и наискосок. Его танец продолжался несколько минут, и невозможно было оторвать глаз от этого бесподобного зрелища. Как маленький вихрь проносился мимо зрителей танцор, пока не уставал и тогда, упав посредине, вытягивал лапы и часто дышал. Мурка подходила к нему, облизывала. Он вставал и, пошатываясь, плелся за нею к коробке. Вечерние забавы не заканчивались танцами. Отдохнувший Зайка готовился к другой игре. Непонятно как они с Муркой научились играть в прятки. Это были настоящие прятки как у детворы. Мурка шлепала лапой Зайку по спине и мчалась вперед него. Она была ловчее Зайки и успевала скрыться в другой
комнате. Пряталась за дверью. Зайка мчался мимо. Тогда она выскакивала из укрытия и снова шлепала его лапой. Теперь зайка бежал прятаться, он останавливался за коробкой, столом и ждал пока Мурка побежит мимо. Когда она приближалась к нему выскакивал и тоже шлепал ее лапой. Мурка иногда пряталась в коридоре. У двери стояли мамины галоши, она выходила в них во двор. Мурка совала мордочку в галошу, вся она оставалась сверху, но глаза находились в галоше и прятальщица считала себя невидимой. Счастливая Зайка шлепала ее по спине и бежала дальше, следом за нею мчалась найденная Мурка. Все концертные программы Зайки не пропускал Митрофан. Он ложился неподалеку от расстеленного одеяла и, положил мордочку на передние лапы, смотрел программу новоиспеченного артиста.
Зайка проявил себя настоящим циркачом. Мама однажды поставила
противень у плиты на полу и ушла в комнату. Раздался грохот. Это Зайка свалил противень на пол, тот упал вверх дном. Случилось неожиданное. На грохот выскочили из комнаты все и остановились, замерли. Зайка на задних лапах стоял у противня и передними выбивала дробь по металлу. Звон стоял оглушительный. С тех пор начались ее барабанные выступления. Одновременно с концертами Зайка начал безобразничать. В один прекрасный день мама обнаружила свою любимую герань без единого листочка с обгрызанным стеблем. Расстроенная она пригрозила Зайке запереть ее в комнате. На ночь Зайку закрыли одну в пустом помещении. Там находилась полка с книгами. Утром мама пошла кормить пленницу и застала ее на рабочем месте. Несколько книг в пределах возможности достать их, были разорваны в мелкие клочья. Книги в ту пору ценились на вес золота в читающих семьях. Не было тогда телевидения и радио было похоже на большую черную тарелку. Витя плакал над разорванными книгами, а мама молча убирала то, что некогда можно было читать и перечитывать.
В один прекрасный день комната, где обитала Зайка, превратилась в ободранное подобие жилого помещения. Вся штукатурка внизу была осыпана. Рваные края с дранкой зияли по всему периметру комнаты.
Мама почесала затылок, погладила свои щеки. Она рассердилась на столь беспардонные действия своей любимицы.
Вскоре приехал дед, мамин отец, лесник. Выслушал жалобы обитателей дома и засмеялся.
– Вы на нее в суд подайте и взыщите потери.
– Тебе смешно, а меня она оставила без цветка, любимых книг, ободрала всю штукатурку снизу.
– Это тебе не баран чихал моя милая. Ты дикого зверя в комнате заперла, одного. Сначала гладила, а потом выставила за дверь. Да тут я думаю дело в другом. Вырос Зайка. К подружкам в лес хочет. Я заберу его с собой.
Зайка в корзине уехал с дедом. Через два месяца мы получили письмо с заимки, переданное бывшим там охотником. Дедушка изложил в письмо все, что касалось Зайки.
Дорогая дочь, внучата! Сообщаю вам, что ваш друг Зайка пребывает со мной в целости и сохранности. Я сразу-то не стал его отпускать в лес, а потихоньку приучал к воле. Неделю он жил взаперти дома, а потом утром я открыл дверь и отпустил его на волю. Что проделывал Зайка вряд ли можно посмотреть даже в цирке. Он отплясывал на траве, кувыркался через голову, лихо кружил, пока не свалился. Я решил, что ему конец, а он полежал-полежал, и пошел назад домой. Я собрался в лес на обход, его выпустил во двор. Иду, он за мной скачет вприпрыжку. Я остановился, сел на пенек, вытащил краюху хлеба. Он передо мной стойку на задних лапах держит. Дал ему хлеба, ест. Поели, пошли дальше. Я долго не стал ходить, вернулся скоро, а Зайка исчез. Я подождал, стоял долго, надеялся, что он придет. Зайки не было. Приплелся я домой, жалко мне его лопоухого стало. Как-никак ручной совсем, его и лисица схватит и волк сожрать может. Вечером поздно лег спать. Ворочался-ворочался, уснул. Просыпаюсь от того, что гром стоит в избушке. Я подумал крыша обвалилась, или стреляет кто. Глянул, а в коридоре на листе жестяном, для крыше припасенном, Зайка как на барабане играет, стучит передними лапами. Меня увидел и скок ко мне. Сели мы с ним завтракать, ему морковку достал, кочан капусты раскрутил на листочки. Наелись. Хошь не хошь, а в лес идти надо. Я впереди, Зайка сзади. Вот так и живем мы с ним, лес от браконьеров охраняем. Мне теперь не скучно. Все живая душа находится в избушке. Пишу письмо, а Зайка рассматривает, что я делаю. Ушами шевелит, стоит на задних лапах и принюхивается. Так что в гости через полгодика мы приедем вместе.
Ваш дед Иван
КАЗБЕК И ДЖАЛИ
Ночью пришла зима и сразу же предъявила свои права на законное вторжение. Еще вчера висящие на деревьях листочки, пожухлые, но цепляющиеся за жизнь, утонули под снежным покрывалом. На запорошенных снегом ветвях птицы сидеть не желали и перекочевали на провода электролиний. Беседовали на своем птичьем языке о превратностях жизни. Вороны громко каркали, возмущаясь, воробьи чирикали, бранились на суровую даму зимушку, которая закрыла им доступ к червякам в земле, букашкам и прочей вкусной мелочи. Не растерялись только голуби. Они попрошайничали под окнами, ворковали, рассказывали как плохо им теперь без помощи человека.