Позволь мне любить тебя
Шрифт:
— Нет, дело не в этом. — Я положил свободную руку на грудь, так как боль в животе отдавалась в груди. — Мне кажется, что я что-то упускаю.
— Алиса держала нас за яйца, и мы не знали об этом, пока не стало слишком поздно, — ответил Константин, и я посмотрел на Алессандро и Хадсона, устроившихся на кожаном диване.
— То, что ты испытываешь, — это тревога, — заговорил Алессандро, и я не был уверен, он шутит или говорит всерьез. — Может быть, чувство вины. Это нормально. Ты всю неделю был на взводе, и мы не раз оказывались в
— Ты думаешь, это все? — Я хотел, чтобы он был прав. Боже, как же мне хотелось. — Больше никаких неувязок?
Хадсон поймал мой взгляд и серьезно посмотрел на меня.
— Если у тебя есть опасения, то я еще раз все проверю и поговорю с агентом Ли. У него все еще есть люди, которые копаются в вещах Алисы, и он пытается заставить больше ее людей дать показания.
— Спасибо. — Я кивнул, и он, не теряя времени, поднялся на ноги и вышел из комнаты.
Когда дверь захлопнулась, я отошел от камина и посмотрел на своих братьев, оба уже стояли на ногах, изучая меня.
Алессандро наклонил голову.
— Ты сомневаешься, не слишком ли ты опасен для Марии, верно?
Нет, я не думаю, что это так.
Константин подался вперед, ища мой взгляд.
— Не стоит отказываться от такой любви, как у вас двоих, из-за страха. — Он сократил расстояние между нами и схватил меня за плечо. — Теперь она знает, как рискованно быть с Коста. И да, наша семья должна быть неприкасаемой после всего, что произошло, но нет, в жизни нет гарантий. — Он всегда говорил мне все прямо. Без прикрас, и я это ценил. — Ты не сможешь защитить ее от всего, ты ведь знаешь это?
— Но я хочу, — прохрипел я, мой желудок все еще скручивало, словно раскаленные обломки металла впились в него.
— Тогда, — сказал Алессандро, придвигаясь ближе, — твое присутствие в ее жизни делает ее шансы на безопасность гораздо больше, чем если бы тебя не было. Потому что ты будешь рядом, чтобы присматривать за ней.
— Он прав, — сказал Константин. — И ты знаешь, как мне больно это признавать.
На губах Алессандро появилась маленькая, удивленная улыбка, но прежде чем он успел придумать умный ответ, Иззи открыла дверь и просунула голову внутрь, а Константин отпустил меня и встретился с ней взглядом.
— Эй ты. — Я жестом пригласил ее войти.
— Мы можем поговорить? — спросила она, глядя на меня.
Константин и Алессандро бросили на меня быстрый взгляд, прося не быть тупицей в отношении Марии, и я кивнул в знак обещания, и они ушли.
Когда мы остались одни, только тогда я заметил, что у нее в руках папка, и она сказала тоненьким голоском:
— Я подумала, что ты захочешь это прочитать. Это первоначальный вариант Бьянки. Отличается от того, что было опубликовано, как день и ночь.
Я замолчал, уставившись на папку, не зная, что сказать или подумать. Тревожное чувство в моем желудке удвоилось при виде этого.
— Могу я кое в чем признаться? — прошептала
Ее слова выбили воздух из моих легких.
— Иззи.
Она подняла ладонь, прося разрешения продолжить, и я нерешительно кивнул.
— Я похожа на нее, — мягко сказала она. — И, хотя у нас разные характеры, я понимаю, как это тяжело… потому что иногда мне больно смотреть в зеркало. — Слезы наполнили ее глаза. — Это чертовски больно.
Я рванулся вперед, страстно желая добраться до нее. Чтобы облегчить ее боль. Но она продолжала держать руку вытянутой, прося дать ей закончить, и я постарался сдержаться и уважать это.
— Но я также хочу чувствовать себя ближе к ней. И если я изменю себя и то, кем я являюсь, я боюсь, что начну забывать ее. Потеряю ее навсегда. — Она фыркнула. — Но она ушла, а ты нет, и я…
— Черт. — Я не смог больше сдерживаться и прижал сестру к себе, а она уронила папку. Я прижал ее голову к своей груди и крепко обнял. — Мне так жаль. Мне чертовски жаль. — Я подождал, пока ее прерывистый всхлип затихнет, и добавил: — Ты действительно похожа на нее. Но я также вижу тебя такой, какая ты есть. И я горжусь тем, какой женщиной ты стала, и она бы тоже гордилась.
Иззи отстранилась и обхватила меня за предплечья, словно ища помощи, чтобы опереться.
— Я не был рядом с тобой, как должен был. Никто из нас не был. Мы были сосредоточены на мести. И мы упустили из виду… — Я сделал дрожащий выдох, и в этот момент мои легкие заболели. — Позволь мне быть рядом с тобой сейчас. Пожалуйста, — попросил я. — Позволь мне доказать тебе, что я действительно люблю тебя. И я всегда рядом с тобой.
Иззи снова упала в мои объятия, я обнял ее голову, и слезы полились по моему лицу впервые с того дня, когда я упал на колени в церкви Бьянки прямо перед моим арестом.
Я потерял одну сестру, чуть не потерял другую, и каким-то образом Бьянка снова свела нас вместе. Спасла меня, как всегда. Даже с того света она прикрывала мне спину.
— Я люблю тебя, сестренка, — прошептал я, когда она высвободилась из моих объятий.
Ее взгляд скользнул к папке, к выпавшим из нее бумагам.
— Бьянка верила в прощение. Милосердие. Она верила в любовь. Значит, и я буду такой. — Она опустилась на колени и подняла папку, запихивая бумаги обратно. — Она не получила свой счастливый конец, но я знаю, что она хотела бы, чтобы все мы получили свой. И мы обязаны это сделать. Жить настоящим, а не прошлым. И я буду очень стараться это делать.
Я наклонил голову.
— Это значит, больше не встречаться с мужчинами, которые тебя не заслуживают?
Ее взгляд метнулся к двери, и я не понял почему.