Позволь нам случиться
Шрифт:
— Тебе перечислят аванс на карту, и возьмешь машину в гараже. Пока я на встрече, переоденься.
Голову готов отдать на отсечение, был бы Николай бабой — своими глазищами нарывался бы на грех каждый раз, только взглянув так на мужчину.
Я чертыхнулся про себя, дав обещание сегодня же оттянуться по полной. Позвоню в службу, закажу сразу двух девчонок. Темненьких. С такими же грешными глазами…
И, твою мать! Как же я проклинал себя за то, что заставил переодеться своего помощника. Дизайнерский костюм только подчеркнул совершенно не мужскую фигуру парня,
— Виктор? Ищи, нахрен, замену. Я не смогу работать с Николаем.
Но испытательная неделя завершилась неожиданно, перекрыв яркую гомосексуальность помощника.
В субботу они с водителем ждали меня в машине. Я был собран и настроен на важную встречу, когда неподобающий парфюм Николая перекрыл не только мой парфюм, но и смог столицы, врывающийся в приоткрытое окно.
Раздражало.
— Смени парфюм. Что это за бабский запах?
Николай вздрогнул:
— Слушаюсь.
Эта его покорность раздражала, она больше подходила женщине, чем молодому, думающему о карьере, парню.
— Хочу предупредить тебя, что ищу тебе замену.
— Я… не справился на испытательном сроке?
Сдержал скрип зубов, потому что он заслуживал правды.
— У меня нет претензий к работе и результативности, буду честным. Но я не самый толерантный человек, а твоя должность предусматривает близкое присутствие, слишком близкое.
— И?
— Я не толерантный.
— Я не понимаю…
— Хорошо. Передай мне свой сотовый телефон, — я протянул руку и поторопил растерявшегося парня. Отключив девайс, скривился и еще раз окинул Николая взглядом. — Хочешь честно?
— Да. Пожалуйста.
— Я не смогу сработаться с геем, даже если он будет с кандидатской степенью. Меня раздражает твой женский парфюм, женская укладка, женская покорность. Если ты переедешь в мой дом — там всё пропахнет тобой. Это неприемлемо.
Мне кажется, я сам запыхался от собственной эмоциональной речи. Поймав себя на этом, чуть ослабил галстук и пару раз глубоко вздохнул, чтобы спокойнее закончить:
— Я ничего не имею против геев, если они не живут со мной под одной крышей. Понял? Аванс будет засчитан как премия, расчет тебе посчитают за всю неделю вместе со всеми причитающимися.
Теперь я выдохнул и протянул телефон обратно Николаю, но тот, вопреки ожиданиям, его не принял, а отвел мою руку.
— Дайте мне время до понедельника? Пожалуйста. Я стану… эм… более мужественным. Кажется, понял, в чем проблема. И я… не гей.
— Николай, если я принимаю решения, то не меняю их. Тебе ищут замену. Расчет получишь сегодня, сразу после встречи.
— Алексей Валентинович, а если вы поменяете решение в другом вопросе, тогда уступите в моем? Дадите шанс до понедельника?
Я сцепил зубы. Раздражает, когда люди не понимают с первого раза и продолжают настаивать на своем. Кому как не мне знать, что все равно будет по-моему?
— Я не меняю принятых решений.
— Это просто еще один шанс. Последний.
— Нет.
— Я пришел к вам, потому что хочу стать настоящим мужчиной, чтобы надо мной перестали издеваться
Его ресницы, не по-мужски длинные, дрожали, глаза блестели от сдерживаемых слез, а руки вцепились в отглаженный рукав костюма. Я перевел взгляд на судорожно сжимающиеся пальцы парня на моем запястье и снова почувствовал раздражение. Но Николай моментально сообразил, разжал пальцы и неуклюже пригладил смявшийся рукав.
— Я из детдома, у меня никогда не было примера для подражания. А я хочу быть похожим на вас.
Вот только мне все равно, откуда он и какие трагедии скрывает его детство. Каждый пробивается, как умеет, и становится тем, кем способен стать. А лично мне чьим-то идолом быть не прельщало.
— Мы закончили этот разговор. Через десять минут будем на месте. В два часа тебя отпущу, и можешь быть свободен.
Николай сдержанно кивнул и отвернулся к окну, наматывая сопли на кулак. Твою мать, прям как баба! Но уже через минуту завозился, достал папку с бумагами и протянул мне лист.
— Я тут проверил по источникам, собрал информацию перед встречей. Выделил маркером моменты, которые могут повлиять на исход переговоров.
Усмехнувшись, я взял протянутый листок и пробежал распечатку глазами, непроизвольно фокусируясь на выделенном тексте. Часть информации я знал от собственной службы безопасности, причем закрытой от публики информации. Так откуда она у помощника?
Потом взгляд зацепился за последние два абзаца, и я подвис. Такого я про партнёра не знал, настолько глубоко моя служба безопасности копнуть не смогла. Тогда откуда данные у моего странного помощника? И главное, могу ли я доверять этим данным?
— Ты понимаешь, насколько важные сейчас намечены переговоры?
Николай кивнул, и только по едва заметно дрогнувшим ресницам, я понял, насколько он напряжен, словно поставил на игру всё, что имел.
— И осознаешь, что если я воспользуюсь твоей информацией, а она заведомо окажется подложной…
— Она верная, я знаю.
— Но я этого не знаю.
— Алексей Валентинович, вы уже прочитали это и все равно воспользуетесь. Или будете блефовать.
Он прав, я буду примерять полученные факты на партнера и прощупывать его слабости. Но если я неправильно выстрою переговоры, и информация окажется ложной — сделка сорвется, партнер расторгнет все контракты, а я получу несмываемое пятно на репутации. И это может оказаться рассчитанной местью помощника за увольнение.
Хотя информация явно собрана заранее, а об увольнении я сообщил Николаю только что. Но откуда?..
— Мы подъехали. Ты со мной не пойдешь. Но у тебя минута, чтобы сдать мне источник. Откуда эта информация? Про интернет не ври — я вижу, что здесь всё собрано из закрытых источников.
Помощник покраснел… Ну как девчонка, честное слово!
— Только с условием, что вы дадите мне шанс. Пусть даже последний.
Упрямый, настойчивый и пробивной. Неплохие качества для щенка. Можно заподозрить породу. Я кивнул, соглашаясь.