Позвони мне вчера
Шрифт:
— Держись, дочка, за мужа, — еще раз посоветовал пожилой сосед с первого этажа, — а надо что будет, так я помогу.
— Хорошо, буду держаться, — пообещала Виктория.
— Не нужно, мы сами уберем, — остановила она соседку, пытающуюся собрать со стола грязную посуду.
— Ну, как знаете, — не обиделась та, — тогда я пойду.
Проводив всех, Виктория вернулась в комнату.
— Никто больше не спрашивал, почему Федякина нет?
— Даже если кто и спрашивал, не обращай внимания. Это
— О чем ты говоришь, Светик? Какое семейное? Нет у нас никакой семьи. Вернее, у меня нет. У него-то уже есть — новая. И по этому поводу не нужно меня успокаивать, хорошо?
— Хорошо, хорошо, — быстро согласилась Светка, — вот сейчас все уберем, будет чисто и… — не зная, как продолжить, она замолчала.
— Все нормально, Свет, не надо меня успокаивать. Ты же слышала — время лечит.
— Может, простишь мужика? — вмешался Вадик.
— А ему это нужно? Он даже не оправдывался! Он же был рад, что я все узнала, и ему не пришлось начинать разговор первым!
— Ну, допустим, всего ты не могла узнать…
— Вадик, — прервала его Светка, — только не начинай заступаться за него.
— Да я и не заступаюсь.
— Не ссорьтесь из-за меня, ладно? Вы сейчас уйдете, а я буду думать, что вы из-за меня поссорились.
— Нет, у меня в голове не укладывается, что он изменил тебе, — продолжала Светка, — именно сейчас, да еще с кем? С соседкой по подъезду!
— Какая разница — с кем? Разве легче было бы, если бы он изменил мне с королевой?
— Ну, извини, я просто не знаю, как тебя успокоить.
— Это ты меня извини. Успокоюсь, не маленькая. Ты же слышала — время лечит.
— Кажется, все, — Светка вытерла и поставила в шкаф последнюю тарелку. — Что-нибудь еще надо делать?
— Сегодня уже ничего. Вы идите домой, отдыхайте, а завтра встретимся, поговорим без посторонних.
— Ты точно бояться не будешь?
— Будет страшно — Федякина позову, он же здесь, по соседству.
— Вот-вот, так и продолжай, — Светка обняла ее, прощаясь. — Такой ты мне больше нравишься!
Закрыв за друзьями дверь, Виктория вернулась на кухню покурить, но не успела: в дверь позвонили.
Увидев через глазок Федякина с Лилей, открыла дверь.
— Соседи?
Она вложила в это слово все чувства, которые испытывала в настоящий момент к своему бывшему мужу и его любовнице.
— Решили маму мою помянуть? Заходите, я вам по стопочке налью.
— Ну, что ты, Вика, не надо так. Я тоже ее любил, — примирительно произнес Федякин. — Заходи, Лиля.
— Нет, не надо заходить, — она перегородила дорогу. — Я вам сюда вынесу!
— Ты забываешь, что я здесь прописан, и даже больше. Короче… — Федякин сделал паузу. — Это моя квартира.
— С каких это пор? Ты ничего не путаешь?
— Я ничего
— Какой еще ин-фор-ма-ци-ей?
— Может, мы все-таки мы пройдем?
Виктория посторонилась.
— Что там у тебя? Заявление на развод? Так я не возражаю!
— А куда тебе деваться? — Федякин усмехнулся. — Читай!
— Я не думаю, что это так важно. Садитесь за стол. Помянем сначала маму.
— Помянем, конечно. Садись, Лиля.
Виктория разлила водку по рюмкам.
— Скажи что-нибудь, как любящий сын. Ты же наверняка речь приготовил?
Федякин, действительно приготовивший заранее соответствующие такому случаю слова, занервничал.
— Да, приготовил, только разве ты это поймешь? Разве ты вообще когда-нибудь что-нибудь понимала?
— Конечно, я ничего не понимала! А вот она, — Виктория кивнула на соседку, — все понимает. Вот только молчит. Ну совсем как соседский Шарик!
Федякин, не отвечая, выпил и поднялся с места.
— Ладно, мы пойдем, а ты ознакомься на досуге, — он положил папку на стол.
— Зачем же заходить, время драгоценное тратить? Я сейчас ознакомлюсь!
— Оставь себе. Это копии. Пойдем, Лиля. Вике нужно побыть одной, почитать, подумать.
— Да, я хочу остаться одна! А вот читать сейчас ничего не хочу! Не хочу и не буду!
Виктория швырнула папку в прихожую, вслед «соседям». Но Федякин уже закрыл за собой дверь. И оттого, что они ничего не услышали и не увидели, расплакалась, по-детски размазывая слезы по лицу.
Снова раздался звонок в дверь — это вернулась Светка.
— Свет, что-нибудь забыла?
— Вот гад! Мы его с этой, ну, с соседкой, встретили! Чего ты ревешь? Что он тебе опять наговорил?
— Себя жалко стало. Я, и правда, смотрюсь как кошка драная! Джинсы старые, джемпер старый, — Виктория вытерла слезы краем джемпера. — Вон, рукава обтрепались. Конечно, Свет, она молодец, эта его бывшая одноклассница. Умеет себя подать. И накрашена, и маникюр, и колготки, и туфли на шпильках — не то, что я, мышь серая!
— Ну и свинья же она! Вырядилась в кофточку шифоновую, как будто в бар пришла, а не на поминки! Хоть и черного цвета, но надо меру знать, а не грудь напоказ выставлять. Да и дура к тому же. Все Федякину про какой-то скворечник твердила.
— Скворечник?
— Я толком не поняла. Федякин ответил ей, что на дерево не полезет. Потом они меня увидели и замолчали.
— Ее подружка тоже что-то говорила о скворечнике. Странно все это. — Со скворечником мы потом разберемся, — грозно нахмурившись, пообещала Светка. — Тебе-то он что наговорил?