Позывной «Душман»
Шрифт:
— Сбросим около РТИ, там всегда горячая вода течет. Унесет в озеро Кабан, только весной всплывет тело, если его за это время не сожрут рыбы.
Они вышли в другую комнату и разогрев чайник, стали пить чай.
Лавров сидел напротив того же молодого следователя, с которым ему уже приходилось ранее встречаться.
— Вот видите Лавров, я же говорил вам, что та встреча была не последней. Вы тогда не верили мне и вот снова сидите передо мной. Вас снова подозревают теперь уже в убийстве двух
Он посмотрел на Павла, словно стараясь прочитать у него на лице, как тот отреагировал на его слова. Лавров молчал, тупо уставившись в зарешеченное окно кабинета. Если его не подводила память, раньше на окне этого кабинета не было решетки. В прочем ему было все равно, была она или нет. Ему было не интересно общаться с этим следователем, так как кроме словоблудия, тот ничего не мог преподнести такого, что могло заинтересовать его.
— Скажи Лавров, а то будет хуже, вы убили этих людей, — в очередной раз посоветовал ему следователь прокуратуры.
— Извините меня, но, что может быть хуже того, что меня расстреляют, если я вам признаюсь в этом преступлении? Мне кажется, что вы не отдаете отчета в том, что мне советуете. Вы хоть сами понимаете, о чем вы говорите, гражданин следователь?
Следователь опешил от наглой как посчитал он, реплики Лаврова. Сначала он просто покраснел, а затем лицо его стало багряным от прилива крови. Чтобы не видеть это, Павел отвернулся в сторону и снова уставился в окно, за которым было темно.
Неожиданно следователь вскочил со стула и сильно ударил Лаврова в лицо. Не ожидая ничего подобного, Павел упал со стула. Из рассеченной губы хлынула кровь. Он зажал губу рукой и сплюнув кровь на пол.
— Если ты еще раз меня ударишь сука, я тебя просто сломаю, как ветку.
— Ты, что мне угрожаешь убийством? — процедил сквозь зубы следователь. Да, я тебя сотру в порошок.
— Я не угрожаю. Я тебя предупреждаю, не распускай руки.
Следователь сел за стол и стал что-то писать в протоколе допроса. Он писал с таким остервенением, что казалось, от этого зависит, вся его жизнь. Закончив писать, он протянул его Павлу.
— Прочитайте и подпишите там, где стоят галочки.
Лавров взял в руки протокол допроса и стал внимательно его читать.
— Извините меня, но я этого вам не говорил, — произнес Павел. — Почему вы написали, что я знал, что эти люди прибыли в Казань, чтобы расправиться со мной. Кто вам это сказал?
Следователь не отреагировал на его замечание. Он рассматривал свою руку, так как после нанесенного им удара, он сильно рассек костяшки пальцев об его зубы. Павел продолжил читать, отмечая про себя все неточности замеченные им в протоколе. Попросив ручку, он стал писать свои возражения на протокол. Лишь только убедившись, что все неточности, замеченные им в протоколе, учтены, он расписался. Он, молча, положил протокол на стол и поднял глаза на следователя.
— Запомните
— Есть у русских такая пословица, что не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Поживем, увидим.
Следователь вызвал в кабинет конвой и приказал отвести его в камеру.
Лавров зашел в камеру и лег на свое место.
— Ну и как? — поинтересовался у него Игорь.
— Что, как? — переспросил его Павел.
— Я смотрю, у тебя губа разбита. Били что ли?
— Нет гладили. Этот сука следователь, хочет на меня повесть эти два преступления. У самих ничего нет, но все равно, пытаются повесить.
Игорь слез со своей койки и присел рядом с Павлом.
— Слушай, Павел, я бы тебе посоветовал занять другую тактику общения с операми. Ты согласись, скажи, да я завалил их. Пойми, все решается не в этих кабинетах, а в суде. А, ты в суде и заявишь, что понятие не имеешь об этих преступлениях. Что били тебя, и ты вынужден был признаться в совершении этих преступлений.
Павел удивленно посмотрел на Игоря.
— А, ты в свидетели пойдешь? Могу я на тебя рассчитывать или нет?
Теперь уже Игорь удивленно посмотрел на Павла.
— Ты, знаешь Павел, я, наверное, не смогу быть твоим свидетелем. Меня на днях нагонят в тюрьму, а там суд и зона. Помимо этого, я всегда придерживался одного правила, это не быть свидетелем. Я из блатных, а мы против закона. Не могу же я менять свои принципы.
— Понятно. А, я вот слушая тебя, так рассчитывал на твою помощь. Вот скоро сутки, как мы все вместе. Рамиль ты говоришь, сгорел на краже, а ты за что здесь?
— Да мы с ребятами хату выставили. Вещи уже собрали, а тут хозяйка. Вот я ее пером в бок и саданул.
— Понятно. А на чем погорел? Не сам же пришел сдаваться?
— Да, дружок сдал меня. Сам погорел на краже. Стали его крутить, а он взял и меня запалил.
— Понятно. По-крупному ты залетел. Червонец, наверняка потянешь.
Игорь вздохнул тяжело и посмотрел на Павла, словно ожидая от него каких-то вопросов. Однако, Лавров и без него знал, что ему делать дальше. Он подошел к двери и стал стучать в нее.
— Что нужно? — спросил контролер. — Сейчас, ты у меня достучишься.
Он открыл «кормушку», через которую подается пища, и посмотрел на Лаврова.
— А, это ты «Душман»? Что тебе нужно?
— Дай, мне пожалуйста бумагу и ручку. Хочу написать жалобу прокурору республики.
Створка закрылась, и до ушей Павла донеслись удаляющиеся шаги контролера.
«Пошел советоваться с руководством, — подумал Павел. — Ладно, еще молчат и не говорят, что я служил в милиции, так как на основании, действующего закона, содержать бывших работников правоохранительных органов и обычных арестованных в общих камерах не разрешается».
Прошло минут пятнадцать, створка открылась.