Позывной «Крест»
Шрифт:
– Ахмад! Канадец ясно сказал – Маалюлю не трогать! – возразил тридцатидвухлетний главарь группировки Абу Мухаммед аль-Джуляни. – Ее считают священной.
– Это кто считает? – недобро рассмеялся аль-Гизаи, подкуривая сигару. – Неверные собаки?
На этот вопрос у Абу Мухаммеда ответа не нашлось. Он стиснул зубы и посмотрел в сторону Маалюли.
– Всех христиан нужно пустить под нож! – напирал аль-Гизаи.
Главарь достал свой боевой тесак с двойным кровостоком и посмотрел в его зеркальное лезвие на свое
– Нож – это хорошо, но канадец указал на то…
– Мы мусульмане! – выкрикнул аль-Гизаи, нервно выхватив сигару изо рта. – И никто не вправе указывать нам! Я мусульманин! Это моя земля…
В мгновение ока звук легированной стали разрезал воздух, и английская сигара в руке аль-Гизаи оказалась разрубленной пополам.
Аль-Джуляни со спокойствием удава спрятал кинжал в ножны и посмотрел на хлопающего глазами начальника безопасности.
– Ты забыл, что это и моя земля. И что нам делать, здесь решаю я… Пока не приехал канадец.
– Да я… – замялся испуганный Ахмад. – Я просто люблю свою родину.
– Вот и хорошо, брат, люби, – спокойно продолжил главарь. – Что с предателем?
– Шафьюизу я подстрелил лично, – ответил аль-Гизаи, полный служебного рвения.
– Ты видел его труп? – поднял брови Абу Мухаммед.
– Братья слышали, как машина, которую он угнал, подорвалась на мине. А потом видели саму машину. Она разорвана в клочья.
– И что это означает?
– Это значит, что его кости достанутся шакалам, – засмеялся Ахмад.
– Ты видел труп? – настойчиво повторил главарь.
– Нет, но… Даже если он выжил, его застрелили сторонники Асада.
– А если не застрелили?
– Думаю, ему хватило и мины. Он же не шайтан…
– Ладно, – тряхнул головой Абу Мухаммед. – Сейчас дождемся Абу Хамзу и соберем военный совет.
Чуть более чем через час командиры отдельного формирования «Джебхат ан-Нусры» собрались в огромном бедуинском шатре. Лысый казах аль-Казаки открыл большой армейский ящик и посветил вглубь мощным фонарем. Луч света прошелся по бокам 155-миллиметровых бинарных снарядов М687 с зарином…
– Братья, мы собрались здесь, чтобы принять правильное решение! – начал аль-Джуляни. – Идти на Маалюлю или все-таки не идти.
– Идти! – крикнул нетерпеливый аль-Гизаи.
– Идти, – взвешенным тоном молвил аль-Казаки, сидевший у открытого ящика со снарядами.
– Надо идти, – подтвердил один из полевых командиров «Ан-Нусры», чеченец Абу Хамза.
– Вы хотите идти! Вы предлагаете напасть на святыню? Для этого должны быть веские основания. Убедите меня в этом, – твердо сказал главарь.
– Они заслуживают смерти! – закричал аль-Гизаи.
– Только и всего? – иронично спросил Мухаммед. – Это не основание.
– Абу Хамза перехватил караван, выходящий из Маалюли, – доложил аль-Казаки главарю группировки, – и кое-что там нашел…
Чеченец Абу Хамза аккуратно достал из ящика артиллерийский снаряд:
– Смотри, брат. Это ХМ 736 калибра 203,2 миллиметров. Он снаряжается отравляющим веществом VX-2. Кроме того, здесь осколочно-химические мины для минометов.
Аль-Джуляни угрюмо смотрел на эту презентацию запрещенного во всем мире оружия.
– Ты хочешь рассказать мне, что такое химическое оружие, брат?
– Мы хотим сказать, брат, что они хранят оружие наших врагов! – вклинился аль-Казаки. – У тебя еще есть сомнения, почему нам нужно взять Маалюлю?
– Но у нас есть другая задача – помочь братьям-мусульманам в городе эн-Небк Каламунского района. Их окружила армия Асада, – сказал главарь, испытующе глядя на подчиненных.
Он, конечно, был готов отдать приказ напасть на Маалюлю, но почему-то упорно хотел доказательств от своих командиров, словно этим снимал с себя ответственность или, наоборот, убеждал себя в правильности давно принятого решения.
– Это оружие собирались применять против нас! – Аль-Казаки взял у Абу Хамзы 155-миллиметровый снаряд и поднял его на уровень глаз своего командира. – И это не последнее оружие в Маалюле! Я чувствую!
Сириец Абу Мухаммед аль-Джуляни был сыном инженера, а его мать преподавала географию. Он учился в Университете Дамаска, когда начавшаяся иракская война заставила его бросить учебу и пойти воевать за веру. Нападать на Маалюлю для сирийца – все равно что для любого украинца напасть на запорожскую Хортицу.
Но что превращает истинного патриота, воина, храброго мужчину в бандита? Когда личные, подчас меркантильные интересы становятся выше зова предков, выше религии, выше всего того, благодаря чему ты появился на свет, развивался и рос!
Абу Мухаммед был бандитом, он имел свой личный интерес, хотя его недалекие подчиненные не замечали этого.
Он демонстративно вскочил и в раздумьях прошелся по шатру.
– Ладно! Будь по-вашему! Объявляю полную боевую готовность! И да поможет нам Аллах!
– Аллах акбар! – хором ответили командиры.
Старый ржавый грузовик, бронированный толстыми металлическими щитами, укрытый от кумулятивных снарядов защитной решеткой и управляемый террористом-смертником, был практически неуязвим. Внутри его лежали тонны взрывчатки. Боевики часто используют такое оружие для прорыва обороны противника. После уничтожения блокпоста сирийской армии «шахидмобилем» в бой бросились ингимаси – легко вооруженные спецподразделения террористов. Они ворвались в брешь, проделанную «шахидмобилем», забросали солдат Асада гранатами, после чего каждый привел в действие свой пояс шахида. Следом наступали элитные штурмовые отряды Ахмада аль-Гизаи…