Прабхупада Лиламрита
Шрифт:
Вриндаван — это земное проявление вечной духовной обители Господа Кришны, которую Сам Господь описывает в «Бхагавад-гите»: «Но существует иная, вечная, непроявленная природа — она лежит за пределами материального мира, который то проявляется, то исчезает. Эта высшая природа неуничтожима. Это — моя высшая обитель, место, достигнув которого живое существо никогда не возвращается в материальный мир».
Деяния Кришны и Его обитель, где царит вечность, знание и блаженство, описаны во множестве ведических текстов: «Я поклоняюсь Говинде — предвечному Господу, прародителю всех живых существ, который пасет коров, исполняющих любые желания. Он живет в обители из философского камня, окруженной миллионами деревьев желаний. Там Ему с любовью и благоговением служат тысячи
Хотя сама обитель Господа Кришны, Голока Вриндавана, находится далеко за пределами материального мира, когда Кришна приходит на Землю, Он проявляет Свою вечную обитель во Вриндаване, в Индии. Это место на севере страны, площадью четыреста тридцать пять квадратных километров, неотлично от Его вечной обители в духовном мире.
Если преданный живет и умирает во Вриндаване, он обязательно попадет в вечный духовный мир. Все обитатели Вриндавана, даже животные, — возвышенные души, и после смерти они переносятся на Голоку Вриндавану. Поэтому Господь Брахма молился о том, чтобы родиться травинкой во Вриндаване или хотя бы где-то поблизости, чтобы эти святые преданные очистили его пылью со своих стоп. В священных писаниях вайшнавов говорится, что человек, хоть ненадолго посетивший Вриндаван, может в глубине сердца постичь Верховного Господа.
В «Чайтанья-чаритамрите» говорится: «Как и божественное тело Кришны, Гокула — вездесущая, безграничная и величайшая. Она простирается вверх и вниз без конца и края. По воле Господа Кришны эта обитель проявилась и в материальном мире. Она неотлична от изначальной Гокулы, оба этих места суть одно. Земля там — философский камень [чинтамани], а леса изобилуют деревьями желаний. Однако материальному взору это место кажется обычным... Враджабхуми, или Вриндаван, — идеальное место для практики сознания Кришны, ибо все жители Вриндавана с рождения любят Кришну, а Кришна точно так же любит их».
Поезд прибыл в Матхуру. Абхай взял багаж, сошел на перрон и, осмотревшись, заметил недавно построенное здание вокзала. Пройдя через него, он нашел свободную тангу, договорился с извозчиком о цене и отправился на Кеши-гхат.
Запряженная лошадью повозка, слегка покачиваясь, проехала по дороге между железнодорожным полотном и депо. Вырулив на главную дорогу, она повернула налево, прошла под железнодорожным мостом и въехала на открытую базарную площадь. Горы фруктов, овощей и зерна были разложены прямо на земле. Тут же, окруженные покупателями, сидели торговцы, которые обменивали и взвешивали товар. По рынку деловито прогуливались женщины Матхуры в ярких сари — желтых, зеленых, розовых и фиолетовых. Транспорт состоял в основном из повозок, запряженных волами, причем зачастую погонщики сидели прямо на деревянном ярме между плечами животных, на корточках, попеременно подстегивая то одного, то другого вола кнутом, сделанным из длинной веревки. Хотя на всем пути во Вриндаван это место было самым оживленным, по сравнению с Дели оно оставляло впечатление деревенской простоты.
Солнце стояло уже высоко, но навес экипажа давал небольшую тень, да и летняя жара уже миновала. За базаром дорога повернула направо, и Абхай увидел белые купола массивной мечети из песчаника, стоявшей прямо на Кришна-Джанмастхане, месте явления Господа Кришны. Несколько столетий назад мусульмане разрушили здесь огромный храм Кришны и возвели на его месте мечеть. Но сейчас прямо перед мечетью стоял новый храм Кришны, хоть и не такой большой.
Абхай подъехал к перекрестку трех дорог: на Нью-Дели, в центр Матхуры и на Вриндаван. Возчик стегнул лошадь кнутом, и танга покатилась в сторону Вриндавана, пробираясь через стадо белых коров, которых погонял палкой пастух. Дорога была запружена множеством танг и медленных, скрипучих телег, нагруженных товарами и запряженных тучными, черными буйволами. Караван маленьких, тонконогих осликов, навьюченных непомерно
Многое изменилось в жизни Абхая с тех пор как он был здесь во время той памятной парикрамы с духовным учителем. Но Вриндаван оставался тем же. Абхай подумал, что, приехав сюда и оставив позади раскаленный Дели, переполненный машинами, выхлопными газами и человеческими страстями, он поступил как нельзя лучше. Для него это было облегчением. Но даже несмотря на трансцендентные эмоции, вызванные пребыванием во Вриндаване, воспоминания о многомесячной проповеди в Дели продолжали всплывать в его уме: городские улицы и он сам, идущий от дома к дому со стопкой журналов в руке... Жизнь в Дели была наполнена постоянной, энергичной проповедью. Абхаю было уже за шестьдесят, но он приехал во Вриндаван отнюдь не отдыхать. Он отошел от семейных дел, но не собирался бросать издание «Бэк ту Годхед», мечтая сделать его таким же популярным и современным, как «Иллюстрэйтед уикли». Он будет жить во Вриндаване и выезжать в Дели, но никогда не прекратит проповедь.
Тощая лошадь трусила мимо полицейского участка, мимо поилки для скота, а деревья становились все выше, указывая, что Вриндаван уже близко. По обе стороны дороги появились сады частных имений и ашрамов. Яркий солнечный свет заливал нежные белые цветы малати, золотистые бархатцы, кусты красного жасмина, гибискусы, деревья ашока и другие растения, многие из которых можно найти только во Вриндаване. Слева вырисовывались неясные очертания похожего на крепость храма Радхи-Говинды, а напротив, в некотором отдалении, возвышалась башня храма Ранганатхи. Повозка проехала по узким улицам, где среди рынков и городских строений кипела жизнь, и снова стало безлюдно и тихо. В конце узкой улочки, у реки Ямуны, рядом с Кеши-гхатом, находился маленький, изящно украшенный вход в храм Вамши-Гопаладжи — узкое трехэтажное здание с тремя куполами и множеством декоративных арок.
Перешагнув через сточную канаву и поднявшись по трем мраморным ступеням, Абхай, в сопровождении возчика, несущего багаж, вошел в переднюю дверь. Оказавшись внутри, Абхай снял обувь и вступил на открытый двор. На высоте второго этажа над двором была натянута металлическая сетка, на которой сидело несколько птиц. Та сторона двора, где на невысокой колонне в горшке стояла туласи, была залита солнечным светом. В храме царила прохлада и покой. Комната Божеств, двери которой были заперты, смотрела во двор. Наверху, на втором этаже, виднелись двери комнат; на импровизированных бельевых веревках сушились несколько сари и кусков ткани.
Махант Гопал, пуджари храма, с которым Абхай был знаком с 1954 года, встретил его приветливо. Он был почти его ровесником, с длинными седыми волосами и жесткой бородой. Рядом с Гопалом, на котором было лишь грубое дхоти, скромно одетый Абхай выглядел почти щеголем.
Гопал повел Абхая наверх, в его комнату. Выйдя на крышу, Абхай улыбнулся: вид открывался великолепный. Примерно в ста метрах от храма текла Ямуна, и с высоты взору открывалась широкая излучина, блестевшая под полуденным солнцем. До самого горизонта простирались плоские травянистые берега и окруженные лесами равнины со стадами пасущихся коров и буйволов. Повернувшись в другую сторону, можно было увидеть сам город, с десятками храмовых шпилей и куполов.
В маленькую комнату Абхая, с зарешеченными окнами, единственную на крыше, вела узкая двустворчатая дверь. На крыше, безмятежно поглядывая по сторонам, сидели обезьяны со своими детенышами. Полуметровая цементная пирамида прямо перед дверью указывала на то, что непосредственно под этим местом находятся храмовые Божества.
Абхай вошел в комнату. Через решетчатые окна открывался вид на дворец на Кеши-гхате и величественную башню храма Гопинатхи, а дальше — лишь гладь реки, зеленые берега и небо.