Прачечная
Шрифт:
– Браво, Назарова, браво! – кричала публика.
И прачка спела на бис трагическую историю о том, как парень надул девку, не заплатив ей обещанную полтину.
И только знает рожь высокая…
сколько девка понесла убытка. И «Гей ты,
И опять вызовы без конца, и новая трагедия, но уже с приплясом, о том, как опять «примяли рожь высокую», и опять кто-то кого-то обсчитал.
Еще не смолкли аплодисменты расчувствовавшейся публики, как на сцену ухарски выплыла вторая прачка и, шмыгнув носом, призадумалась. Очевидно, ей строго было внушено перед публикой в руку не сморкаться, и она теперь не знала, как и быть.
Но, отогнав тяжелую мысль прочь, она запела.
В противовес лирической Пелагее, репертуар Степаниды оказался оттенка героического:
Гей, чаво кобылы мчатся,Тешут душу ямщику!Седок понукает ямщика:Знать, не знал седок угрюмый,Что ямщик давно влюблен…На бис – снова ямщицкие амуры. И так раз шесть подряд.
А из-за кулис уже выглядывает третья баба и дожевывает что-то, утирая локтем подбородок.
Вот и она выскочила:
Тпру! Ямщик, что кони стали.Парень девку загубил…Прачечная орудовала в полном составе. Мы уходим, медленно пробираясь к выходу.
А четвертая прачка надрывается:
Во вчерашнем лесуОтдалась, задалась…Вот мы уже около двери. Последнее усилие…
Эх, ямщик, ямщик бесстыжий!Мы спасены. Сидим за столиком, пьем холодный нарзан. На открытой сцене танцуют дрессированные слоны. Они не похожи на прачку, и мы смотрим на них, не отрывая глаз.
За соседним столиком разговор.
Толстый человек говорит вразумительно:
– Не нравится-а? Назарова-a? Нужно, батенька, русскую жилу иметь, чтоб понимать. А у вас и фамилия от немецкого корня. Да уж нечего! Да уж так! Вот вы теперь смотрите, как энтот, как его, крокодил, что ли, польку танцует. А разве его можно стравнить, скажем, с русским пением? Нельзя! Потому он просто зверь из физиологического сада. И баста. А Назарова – она просто прачкой была, а вон как нынче. А почему?… А так!… Как так? А просто так. Вот как!