Прах
Шрифт:
Но я не стал дожидаться утра. Искать раненых, собирать куски тел и разгребать груды догорающего металлолома остались дружинники — как раз вторая группа, которая едва успела к концу представления. К ним присоединились дружинники великого князя.
Валера остался с отрядом на дороге, а я вместе с Николаем и несколькими бойцами из нашей и великокняжеской дружин надели на пленных блокирующие браслеты и отвели в особняк Борецких.
Тут уже стали разбираться, кто есть кто.
Среди захваченных в плен оказался и старший сын погибшего в бою главы родовой компании Голицыных, и глава рода
Двух старших Голицыных и двух Вельяминовых отвели в приёмную Ростислава в старом особняке, остальных разместили в новом доме и взяли под стражу. Допрашивал в основном Ростислав, мы с Николаем просто присутствовали при этом.
Как и предполагалось, Голицыны и Вельминовы явились, дабы отомстить за смерть Сергея Вельяминова и Петра Голицына. По заверению пленных, ехали наугад, поскольку решили, что я уже должен вернуться в Новгород. Они планировали взять Востряковых врасплох, захватить поместье и вынудить Николая сдать меня. Впрочем, мне казалось, что пленные что-то недоговаривают. Зачем посылать сто тридцать самых сильных бойцов обеих семей, если не стояла цель вырезать всех нас под корень?
Пришлось объяснить, что если Петра Голицына действительно убил я, то к смерти, а точнее пропаже Сергея, я не причастен. Не знаю, поверили Вельяминовы или нет, но это не имело значения. Свою позицию я озвучил.
Ситуация была непростой. Голицыны и Вельяминовы только что потеряли в бою своих родственников, они жаждали отмщения, но в то же время они понимали, что любое резкое движение приведёт к жесточайшей вражде между Новгородским и Московским княжествами. Поэтому внимание акцентировалось на личной мести за убийство членов семьи. Но Ростислав всё равно был в гневе. Ещё бы! Кто обрадуется покушению на своих подданных?
Я сказал Ростиславу, что хочу пообщаться с ним наедине. Мы отправились в гостиную, и мне стоило больших усилий, чтобы убедить его не разрывать отношения с Союзом. Огромным везением оказалось то, что Ростислав поддерживал связь с Борисом Безбородовым, который, будучи главой общесоюзной княжеской думы, тоже представлял правящие круги, но являлся противником политики Голицыных. Наверное, только этот факт и удержал разгневанного Ростислава от опрометчивых действий.
В итоге было решено требовать за пленных выкуп, а за вторжение — денежную компенсацию, как с Голицыных, так и с Вельяминовых. Половину этих средств Ростислав обещал передать нашему роду, поскольку значительную часть работы сделала именно наша дружина. В плену у нас оказались важные шишки, и сумма ожидалась солидная.
И всё же этой ночью никто не знал, к чему приведёт данный инцидент. Слишком уж много противоречий накопилось между Новгородом и Москвой.
В квартире моих приёмных родителей, что находилась в доме слуг, каждая деталь вызывала ностальгию. И хоть обои тут недавно переклеили, мебель частично осталась, в том числе старый обшарпанный диван, который я помнил с детства.
Сейчас на нём расположились мама и Костя. Я же сидел в кресле напротив. На столике между нами стоял чайник. Мы пили чай
Я решил встретиться с ними перед отъездом из Новгорода, провести время вместе и поговорить.
Вот мы и болтали за чашкой чая, я спрашивал, как идут дела. Уже давно мы так не сидели и не беседовали ни о чём. Впрочем, со временем всё отчётливее чувствовалась дистанция между мной и моей бывшей семьёй. Я не хотел этого, но мама была так воспитана. Сейчас она видела во мне князя, а не сына, и меня это коробило.
За время моего отсутствия почти ничего не поменялось, только сократился штат слуг в поместье, поскольку проживал теперь тут лишь Николай с супругой, и много обслуживающего персонала просто не требовалось. Камеристку Анны Васильевны и ещё трёх человек перевели в другие дома.
— Знаете, о чём я тут подумал? — сказал я, переходя на тему, ради которой, собственно, и собрал свою приёмную родню. — Хочу передать вам часть моего наследства: акции несколько заграничных компаний. Они приносят стабильные дивиденды, и вам не потребуется больше служить или работать. С Николаем я, разумеется, поговорю, чтобы он освободил вас от должностей. Не думаю, что это будет проблемой. Как вам идея?
Судя по лицам мамы и Кости их несколько обескуражило такое предложение.
— Большое тебе спасибо за заботу, Артём, — ответила мама, — но если можно, мы всё же хотели бы остаться. Тут — моё призвание, моя жизнь. Служить княжескому роду — это большая честь.
— Честь? — удивился я. — Я предлагаю свободу, а ты хочешь остаться слугой?
— Но ведь наша семья уже несколько поколений служит вашей семье и находится на хорошем счету. Мы служим князьям, а князья защищают и покровительствуют нам. Ни я, ни мой муж, будь он жив, не пожелали бы менять такой порядок вещей. И я прошу не прогонять нас из дома.
— Да вас никто и не собирается прогонять, — удивился я. — Что ты себе надумала? Я тебе предлагаю свободу. Свободу! Понимаешь? Тебе не надо будет никому служить, и искать, где заработать, при этом не придётся, потому что у тебя будет пассивный доход. Подумай над этим.
Мама улыбнулась:
— Я понимаю. Ты говоришь о свободе. Но какой от неё нам прок?
От такого вопроса я выпал в осадок:
— А разве не к этому стремится каждый?
— Служить знатному роду — это высшее, о чём может мечтать простой человек. Такая честь дарована не всем и я ни на что её не променяю.
— Извини, мам, но это чушь, — нахмурился я. — Меня воспитывали, как слугу, но я никогда не считал жизнь слуги пределом мечтаний.
— Это потому что в тебе течёт кровь князей. Мы же — люди простые.
— Человек сам определят свою судьбу, не зависимо от того, какая кровь в нём течёт. У тебя устаревшие представления.
— Может быть, — мама виновато улыбаться. — Но я считаю, что нахожусь на своём месте, и для меня это — очень важно.
— Ладно, я тебя понял, — печально вздохнул я. — Ну а ты, Кость, хочешь и дальше служить в дружине? Тебя это устраивает?
— А почему нет? — пожал плечами Костя. — Я тоже на своём месте.
— Ты же выше десятника не поднимешься. Сотниками становятся только члены семьи. Неужели нет других вещей, которыми ты хотел бы заняться?