Практическая антимагия
Шрифт:
– Идем, – сказал он, схватил меня за руку и решительно потащил за собой. – Подтвердишь это перед агентами его величества. А то они сомневаются, что я нужен.
Я выдернул руку и остановился. Целитель с изумлением поглядел на меня. Да, иногда все мы превращаемся в детей. Даже самые мудрые и великие из нас. Тот самый случай.
– Не буду, – замотал я головой. – Не проси. Твоя магия особенная. Ее не изменить.
– Поздно. Птица улетела, – усмехнулся он и вновь схватил меня за руку. И вновь потащил за собой, словно немощного.
Так
Маркус и Пронт теперь стояли рядом. Оба не без интереса поглядели на Лэндмильского. Покосились на вдруг повеселевшего целителя и Буверт с Богартом, стоящие в трех шагах от агентов его величества. А Дар – зараза – даже не дал мне слова вымолвить.
– Анхельм сказал, я нужен! – произнес он, и меня тотчас обожгли два злых взгляда. – Моя магия вам может понадобиться. Поэтому я остаюсь, несмотря на все ваши уговоры. В любом случае мне найдется дело, – проговорил он на одном дыхании и окинул взглядом снующих по двору солдат.
Я стыдливо опустил глаза. На агентов смотреть было страшно. Не сомневаюсь, сейчас Пронт с Маркусом перебирали в уме такие словеса, что любой асготский языковед пришел бы в восторг, услышав столь искусную и редкую брань. Если до разговора со мной агенты все-таки надеялись отослать целителя подальше от беды, то теперь уже смирились с тем, что из замка его молнией не вышибешь. Демон, вина опять легла на меня.
– Тьфу! – в сердцах плюнул Маркус. – В драконью пасть тебя, хвост ты коровий!
– Действительно, – согласился Пронт.
Зародилась нехорошая мысль: усыпить Лэндмильского ко всем демонам. Заклинание «Три мгновения до сна» текло по моим венам. Оставалось только направить его к ладоням. Несколько секунд, и агенты сменили бы гнев на милость. Но так рисковать было нельзя. Неизвестно, что произойдет с целителем, если частицы заклинания смешаются с этим золотистым облаком. С чудесным даром. Поэтому, немного помучавшись соблазном усыпить целителя, я зарекся раз и навсегда думать об этом. Прогнал глупую мысль.
Я рискнул посмотреть на агентов: оба по-прежнему были вне себя от ярости. Только сейчас, когда они стояли рядом и пыхтели от злости, я увидел, что они и впрямь похожи друг на друга, как братья. Раньше не замечал. Да и пойди заметь: Пронт невысок и худ, Маркус – эдакая дылда. У Пронта белая кожа, Маркус – смугл. Пронт разборчив в словах и расчетлив, Маркус, напротив, вспыльчив, да и крепкое словцо вставляет без всякой надобности. Но злились агенты совершенно одинаково. Будто передразнивали друг друга, щуря темные глаза, сжимая тонкие губы и раздувая щеки.
– Решено, я остаюсь, – Дар положил мне на плечо руку, горячую, подсвеченную изнутри его особенной магией. – И запомните, его вины здесь нет, – произнес целитель грозно и начал медленно спускаться. – Я так захотел, – сказал он напоследок.
Мы проводили его взглядами.
– Ладно, к делу, – нарушил тишину Пронт. –
– Разве Богарт не объяснил? – удивился я, поглядывая на кивающего колдуна.
– Объяснил, – ответил Маркус. – Но мы хотим уточнить. А то еще не хватает, чтобы во время битвы ты с выпученными глазами бегал по двору в поисках магии. Так где ты хочешь разместить магов, а где – встать сам?
– Здесь и встану. Вместе с Эриком и Бувертом. – Я провел пальцем по камню западной стены. – Лучшего места не найти. Они ведь попрут из леса?
– Больше неоткуда, – подтвердил Пронт. – Во всяком случае, мы на это надеемся.
– Магов поставим ниже, на этих ступенях. – Я посмотрел на Богарта, и все – следом за мной. Колдун молча кивнул. – Главное, чтобы солдатня тут не носилась.
– Ну это мы устроим, – пообещал Пронт. – Чай, подъем не один.
– Собственно, и все. Хотя… Может, избавите меня от этой проклятой железки? – Я оттянул ошейник. – Не хотелось бы, чтобы он придушил меня во время боя. Всякое бывает. Вдруг со стены сорвусь.
– Нет, – ответил Маркус твердо. – Да и чего ты переживаешь? – улыбнулся он недобро. – Забыл: это мы – мертвецы, а ты в любом случае выживешь. Нам судьба неведома.
Зря все-таки я позволил себе ту маленькую шалость, ту маленькую месть. Глядишь, и ошейник бы уже сняли. Непростительная глупость. Я поглядел на Пронта: он растерянно молчал. Наверняка обдумывал мою просьбу. Нужно добивать. Сейчас или никогда. Заставить его принять верное решение.
– Светлое Небо, неужели ты думаешь, что я сбегу? Оставлю Эрика и Буверта? – удивился я искренне. – В отличие от вас, я дорожу чужими жизнями.
– Ты?! – закипел Маркус. – Это ты-то дорожишь?
– Сними, – наконец подал голос Пронт.
– Брат… – Казалось, агент его величества сейчас лопнет от возмущения. – Ты в своем уме?
– Сними, – повторил Пронт. – Он не убежит. Или… я ничего не понимаю в людях.
– А ты чего лыбишься? – обратился он ко мне.
– Что? Мне поклясться дочерью? – спросил я серьезно.
– Маркус…
– К демонам! – Агент его величества плюнул в сторону. – Ваша взяла! – С этой пьянящей фразой он шагнул ко мне, но вдруг остановился. – Сниму перед боем, – зло хохотнул Маркус, разглядывая перстни Подчинения. – А пока так походи. Год носил, поносишь и еще пару часов. Не переломишься. Только со стен не срывайся. – Он глянул на Пронта. – Согласен?
– Согласен, – кивнул агент.
– Вот и славно. И волки сыты, и овцы целы.
Маркус тревожно покосился в сторону. Пронт за ним. Следом – Богарт и Буверт. Я повернулся: к нам с воинственным видом шагал Эрик. Глаза его метали искры, рука безжалостно сжимала поварской колпак. Словом, от прежнего трясущегося в испуге антимага не осталось и следа. То ли Дар напоил толстяка зельем, то ли… Нет, никаких «то ли» быть не может. У агентов появилась новая головная боль: вначале целитель решил остаться в замке, теперь…