Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни»

Святитель Игнатий

Учение святых отцов Восточной Церкви — верно: оно — учение Святого Духа. Умоляю вас, держитесь этого учения! Оно будет руководить вас к блаженной вечности. Возжжен блистающий светильник в Святой Христовой Церкви — сияние Святого Духа: не устремляйте взоров ваших к другим светильникам, светящим на различных путях. Один путь святой истины ведет во спасение; прочие пути все ведут в погибель. Многие трудятся, многие страдают, многие подвизаются, спасены будут только подвизающиеся законно. Истинный законный подвиг — во Христе Иисусе и Святом Духе, в ограде Восточной Церкви. 6. 421

В изучении всякой науки требуется, чтобы изучение было правильным: без этого приходим к пустым и ложным результатам; точно так и в изучении христианства необходима правильность — без нее человек непременно уклонится в многообразное заблуждение. 6. 606 (См. МУДРОСТЬ).

УЧЕНОСТЬ

МИРСКАЯ

Как хорошо поступали наши древние отцы Церкви Православной! Они, обучившись наукам человеческим, воспринимали на себя иго Христово и на поприще самоотвержения под руководством Креста Христова научались Божественной Премудрости, и соделывалась для них человеческая ученость уничиженной рабой, которую они употребляли в услужение Божественной П р е м у д р о с т и для преподавания этой Премудрости своим ближним.

Книжник, научившийся Царствию Небесному, может износить из себя и ветхое и новое, покорив ветхое новому и приспособив к нему; а ненаучившийся, очевидно, может износить только одно ветхое, которое есть смерть и вражда на Бога, которая производит и на ближних свойственное себе впечатление, хотя бы и говорили им о Боге, хотя бы и чесало слух души, возбуждая в ней тончайшее прелюбодейное движение страстей, признаваемое многими за действие благодати. Спаси нас, Господи! Гибнем от себя, возлюбив собственные свои учения и отвергнув или мало ценя учение, ниспосланное нам Богом. 6. 64–65

Св. Исаак Сирский уподобил первого рода знания (теоретические) источникам вод и плодам, изображенным на стене живописью, на них можно с приятностью поглядеть, если они хорошо написаны, и только. Познания второго рода (из опыта) этот святой уподобил самым источникам вод, самим плодам, могущим служить к питанию человека. 6. 570

(См. НАУКИ, МУДРОСТЬ, ЕРЕТИКИ, ДУХОВНИЧЕСТВО).

УЧИТЕЛЬСТВО

Какая польза созидать храмину ближнего и вместе разрушать свою? Не следует новоначальным увлекаться в назидание ближнего, по горячности темперамента, по новоначалию, по кровяному действию. Кровь, то очень волнующая, то от самого волнения утомляющаяся и утомляющая, передает душу попеременно в два противоположные состояния: в разгорячение и уныние. 6. 833

И от окормления ближних прозябает нередко гордость, как от пшеничного зерна куколь. Поэтому святой Марк Подвижник сказал: «Егда человек человека воспользует словесы или делы, Божию благодать да разумеют оба». Не себя проповедаем, — говорит святой Павел, — но Христа Иисуса, Господа (2 Кор. 4:5). Кто будет возделывать эти чувства, в том истребится пристрастие к людям, а воцарится о Христе любовь, во всех зрящая образ Божий. Когда же восхитится ум утешением любви этой, то видит человек себя как некий сосуд, исполненный смрада и мерзости, и дивится, как лучи Божественного учения проходят сквозь него и исцеляют души человеческие.

Прилично мне вспомянуть здесь слова святого Иоанна Лествичника, повторенные преподобным Нилом Сорским: «Некоторые погрязли в болото, но других предостерегли от подобного впадения, и за спасение их Господь даровал и им спасение». 6. 227

(См. СОВЕТОВАНИЕ).

Ф

ФАРИСЕЙСТВО

Постараемся начертать изображение фарисея, заимствуя живопись из Евангелия, чтобы каждый, вглядываясь в это страшное, чудовищное изображение, мог тщательно храниться по завещанию Господа от кваса фарисейска (Мф. 16:6): от образа мыслей, от правил, от настроения фарисеев.

Фарисей, довольствуясь исполнением наружных о б р я д о в религии и совершением некоторых видимых добрых дел, не чуждых и язычникам, раболепно служит страстям, которые старается постоянно прикрывать, которых в значительной степени не видит в себе и не понимает, которые производят в нем совершенную слепоту по отношению к Богу и всему Божественному учению. Познание, а потому и зрение в себе действия душевных страстей доставляется покаянием; но фарисей для чувства покаяния недоступен. Как может сокрушиться, умилиться, смириться сердце, удовлетворенное собой? Неспособный к покаянию, он не способен зреть света заповедей Божиих, просвещающих очи ума. Хотя он и занимается чтением Писания, хотя видит в нем эти заповеди, но в омрачении своем не останавливается на них: они ускользают от взоров его, и он заменяет их своими умствованиями, нелепыми, уродливыми. Что может быть страннее, несообразнее фарисейских умствований, упоминаемых в Евангелии! Иже аще кленется церковию, — утверждали фарисеи, — ничтоже есть: а иже кленется златом церковным должен есть (Мф. 23:16). Фарисей, оставляя исполнение заповедей Божиих, составляющих сущность Закона, стремится к утонченному исполнению наружных мелочей, хотя бы это было с очевидным нарушением заповедей. Святые Божии заповеди, в которых, жизнь вечная, оставлены фарисеями без всякого внимания, совершенно забыты! Одесятствуете, — говорил им Господь, — мятву, и копр, и кимин, и остависте вящшая закона, суд и милость и веру… Вожди слепни, оцеждающии комары, веблуды же пожирающе (Мф. 23:23–24).

Самая скрытая из всех душевных страстей есть тщеславие. Эта страсть более всех других маскируется перед сердцем человеческим, доставляя ему удовольствие, часто принимаемое за утешение совести, за утешение Божественное. И на тщеславии–то заквашен фарисей. Он все делает для похвалы человеческой; он любит, чтобы и милостыня его, и пост его, и молитва его имели свидетелей. Он не может быть учеником Господа Иисуса, повелевающего последователям Своим пренебрегать славой человеческой, идти путем уничижения, лишений, страданий… Мысль о славе небесной, духовной, о славе Божией, вечной, о самой вечности недоступна для души его, пресмыкающейся по земле, в земном прахе и тлении. Фарисей сребролюбив. Сердце его там, где его сокровище. Там вера его, там надежда, там любовь! Устами, краем языка он исповедует Бога, а сердцем он отвергается Его. Никогда он не ощущает присутствия Божия, не зрит помысла Божия, не знает опытом, что значит страх Божий. Для сердца его нет Бога, нет и ближних. Он — весь земной, весь плотский, весь во власти страстей душевных, движется ими, управляется ими, влечется ко всякому беззаконию, живет и действует единственно для самолюбия. В этой душе воздвигнут идол я. Идолу курится непрестанный фимиам, закалаются непрестанные жертвы. Как может в этой душе соединиться служение всесвятому Богу со служением мерзостному кумиру? Эта душа в страшном запустении, в страшном мраке, в страшной мертвости. Это — вертеп темный, обитаемый одними лишь лютыми зверями или еще более лютыми разбойниками. Это — гроб, украшенный снаружи для чувственных глаз человеческих, так легко обманывающихся, внутри исполненный мертвых костей, зловония, червей, всего нечистого, богоненавистного.

Фарисей, будучи чужд Бога, имеет нужду казаться перед людьми служителем Бога; будучи исполнен всех беззаконий, имеет нужду казаться перед людьми добродетельным; стремясь удовлетворить своим страстям, он имеет нужду доставить поступкам своим благовидность. Для фарисея необходима личина. Отнюдь не желая быть истинно благочестивым и добродетельным, только желая считаться между людьми за такого, фарисей облекается в лицемерие. Все в нем — сочинение, все — вымысел! Дела, слова, вся жизнь его — ложь непрестанная. Сердце его, как темный ад, преисполнено всех страстей, всех пороков, непрерывного мучения. И это–то адское сердце дышит на ближнего бесчеловечным, убийственным чувством соблазна и осуждения. Фарисей, заботящийся казаться праведным перед человеками, по душе будучи чадо сатаны, уловляет из Закона Божия некоторые черты, украшает себя ими, чтобы неопытный глаз не узнал в нем врага Божия и, вверившись ему, как другу Божию, соделался его жертвой. Фарисей осуждает в ближних не зло, не порок, не нарушение Закона. Нет! Как может он осуждать зло, которого он друг и наперсник? Стрелы его направлены на добродетель. Но, чтобы вернее были удары, он оклеветывает добродетель, приписывает ей зло, соблазняется на это зло и, по- видимому поражая его, убивает ненавистного ему раба Христова. 1. 414–416

Чувство с о б л а з н а — какое придирчивое, какое злонамеренное! Притворяется с мелочной отчетливостью держаться форм закона, а сущность закона попирает. Фарисей мрачный и слепой! Услышь, что говорит тебе Господь: милости хощу. Увидя недостаток ближнего, умилосердись над ближним твоим: это уд твой! Немощь, которую ты видишь сегодня в нем, завтра может сделаться твоей немощью. Ты соблазняешься единственно оттого, что ты горд и слеп! Ты исполняешь некоторые наружные правила закона и за это любуешься собой; презираешь, осуждаешь ближних, в которых замечаешь нарушение некоторых мелочей, и не замечаешь исполнения великих, сокровенных добродетелей, возлюбленных Богу, не знакомых твоему надменному, жестокому сердцу. Ты не глядел в себя довольно; ты не увидел себя: только от этого не признаешь себя грешником. От этого не сокрушилось твое сердце, не исполнилось покаяния и смирения; от этого ты не понял, что, наравне со всеми прочими человеками, нуждаешься в милости Божией, в спасении. Страшно — не признать себя грешником! От непризнающего себя грешником отрекается Иисус: не приидох, — говорит Он, — призвати праведныя, но грешныя на покаяние. 1. 409–410