Практика внимательности в повседневной жизни
Шрифт:
Знать, что подобные вещи происходят, неприятно, но это необходимо для эффективной работы с ними. Одна из причин, почему мы остаемся спящими, заключается в том, что, становясь более пробужденными и внимательными, мы начинаем снова и снова замечать, как заражаемся чем-то, пропуская нужный момент. Нередко с этим трудно примириться, так что мы скорее готовы вернуться к нашему сну и нашим грезам и оставаться в неведении. Часть работы по развитию внимательности состоит в том, чтобы, что называется, сжать зубы и суметь проследить, как у нас срабатывают автоматические реакции.
Я вчера уже рассказывал, что впервые я столкнулся с идеей внимательности и присутствия, читая много лет назад книгу Успенского
Теперь такие забвения не тянутся месяцами. Есть прогресс. Данный пример помогает понять, как мало контроля мы имеем над своим умом, как легко забываем о том, что надо сделать лишь одно небольшое усилие, чтобы стать более присутствующими. Помните об этом. Так что же, простудились ли вы тогда?
Студент: Нет. Но мне действительно очень хотелось поскорее выйти оттуда. Я смог вернуться к чувствованию, только когда покинул это помещение.
В данной ситуации есть, разумеется, и реалистический момент. Ведь возможность заразиться простудным заболеванием действительно существует. Но из того, как вы описываете ситуацию, можно предположить, что ваша реакция была слишком преувеличенной. Вы «заразились» психически задолго до того, как хоть одна бацилла могла бы достичь вас. Спасибо за наблюдение.
Студент: На меня произвело большое впечатление упражнение, которое мы выполняли вчера попарно, где каждый по очереди говорил о том, что переживает в данный момент.
Я полагаю, будет полезно потратить десять минут, чтобы проделать его снова. (Проходит десять минут.) Хорошо, давайте снова соберемся в группу.
После социального взаимодействия, даже такого искусственного, как в этом упражнении, возникает тенденция вновь ускользнуть в своего рода счастливое бессознательное. Постарайтесь продолжать чувствовать свои руки и ноги, это поможет вам присутствовать. Кроме того, один мой руководитель по гурджиевским группам говорил, что вы можете стать очень сознательным во время какой-нибудь встречи или какого-нибудь переживания, накопить определенное количество энергии, а потом «выпустить» ее всю за одну минуту истеричного поведения. Со мной это происходило не раз, так что я знаю, насколько это справедливо.
Но давайте продолжим разговор о том, что происходило с вами в течение этого дня.
Студент: Я обнаружил, как и ранее, что чувствовать себя гораздо легче и что чувствование бывает глубже, когда находишься с людьми, занятыми тем же упражнением. Энергия собирается в больших количествах? [ 17 ]
Да.
Студент: Я заметил тенденцию к прекращению чувствования. Когда я начинаю действовать или двигаться более быстро, я прекращаю практику. На работе мне часто приходится спешить, так что о практике думать не приходится. Когда я замедляю темп, я снова могу практиковать чувствование.
17. Спрашивающий занимался в 80-х годах в моей группе по совершенствованию осознавания. Группа использовала гурджиевские техники.
Современная жизнь – не лучшее место для выполнения этой работы: она во многих отношениях подобна слабо контролируемой истерии. Все спешат навстречу будущему, которое должно принести им счастье. Беда только в том, что в будущее попасть никогда не удастся. Однако это отнюдь не мешает людям спешить, потому что они полагают, что если бежать чуть быстрее, то в конце концов желаемого можно достичь. (Смех.) Конечно, вы все хорошо понимаете, о чем я говорю.
Таким образом, хотя мы и осознаем необходимость в широте восприятия и внимательности, сознавания, однако, недостаточно для телесного и эмоционального понимания, и мы продолжаем спешить.
Один из лучших выводов, сделанных на основе духовных традиций, состоит в том, что счастье может существовать только в настоящем: постоянное стремление к счастью – это лишь сплошная иллюзия.
Обучение внимательности, которое я вам предлагаю, основано на жизненной традиции. Это не монашеская традиция. Но когда вы практикуете внимательность, вам, естественно, может захотеться найти время, чтобы замедлить свой темп, например спокойно сделать какую-то работу в саду, спокойно выпить чашечку кофе, не спеша пройтись, неторопливо вымыть посуду и т.д.
Мы вовлечены во множество обстоятельств, вынуждающих нас торопиться, но мы всегда можем устроить себе хотя бы небольшую передышку и вызвать тем самым внутреннее замедление ритма. Это сделать гораздо труднее, когда быстрота внешнего темпа увеличивает требования; здесь полезна аналогия с развитием мышц при поднятии все больших тяжестей. Вы, наверное, заметили, что многие ситуации, с которыми мы сейчас сталкиваемся, настолько пока что трудны для вас, что невозможно удерживать контакт с руками и ногами, с настоящим. Но через месяц этой практики все, что не удавалось раньше, станет в той или иной степени возможным. Во всяком случае, вы сможете, по крайней мере на мгновение, сказать себе: «Смотри-ка, я здесь, я в своем теле, я дышу, сердце бьется, солнышко светит. Я жив!» Но все это тут же забывается, потому что нужно спешить! И мы отправляемся в страну фантазий. Однако через некоторое время мы возвращаемся снова, возвращаемся в настоящее.
Студент: Я обнаружил, что забывал выполнять упражнение в течение нескольких часов. Колокол звонит, будьте здесь. Когда я выполняю упражнение чувствования, часть меня выполняет его, а часть все время где-то блуждает, а еще одна часть... Сегодня, например, когда я твердо решил быть чувствующим и присутствующим, то обнаружил, что сунул деньги в счетчик на автостоянке, но совершенно при этом отсутствовал. И вот я удивляюсь, кто же это делал? Меня беспокоит, кто отвечает за меня?
18. Подзаголовок является аллюзией на известный еврейский анекдот об умирающем отце семейства, вокруг которого собрались все родственники. Помня каждого из них, он всех называет по имени, и они отзываются. Тогда он в панике восклицает: «Так кто же остался в лавке?» – Прим. перев.
Я не раз сталкивался с подобной вещью. Когда я вспоминаю о том, что надо вернуться в настоящее, я часто спрашиваю себя, где же я был. Кто в таком случае «остался в лавке»? Я могу добраться до воспоминания, что есть такой парень, которого зовут Чарли и который выполняет все эти вещи. Но я понимаю, что этот Чарли – весьма ограниченный малый. Мне кажется, что он не вполне реален, как реален я, когда я нахожу момент, чтобы прийти в настоящее. Я могу представить себе его психологические особенности. Я знаю, что он проворен, многое умеет, знает что и как, так что я полагаю, что он-то как раз и занимается лавчонкой, когда я «ухожу», когда сплю. Но лучше уж мне быть пробужденным.