Шрифт:
Невежество – тьма. Знания – свет.
Тьма без Света опасна.
Ангелы души
От автора
Чужой стряпни вдыхать всемирный чад?!
Класть на прорехи жизни сто заплат?!
Платить убытки по счетам Вселенной?!
– Нет! Я не так усерден и богат!
Омар Хайям
Старый
Цыган, продолжая бежать, отвечает: «Э, батенька, моя задача убегать, а твоя – догонять».
Мораль. Каждый человек должен находиться на своем месте. Каждый человек должен играть только свои роли. Каждый человек должен быть собой. Это непременное условие на пути к счастью. Если этого не происходит, то возникает путаница. Цари работают дворниками, а дворники – царями. Закон бездействует. Все несчастны. Дворник не может быть царем по своей внутренней сути. Ему еще только предстоит в течение многих жизней развить в себе высшие качества сознания. Царь может быть хорошим дворником как по форме, так и по сути (подобный опыт сознания в нем наработан), но тогда он не выполнит своего предназначения. Неразумно кувалдой чеканить по серебру.
Книга предназначена не для «сытого» чтения и ленивого скольжения ума по поверхности сознания. Она – веселый розыгрыш лотерей в театре абсурда под названием «жизнь». Она – игра мышления, игра в богов радости и истины, шутка свободного от догм сознания. Это тяжкий духовный труд по преодолению ущербной психологии страдальца, своей серьезности и непоколебимости. Это труд по осознанию своего духа как вечно резвящегося ребенка в мареве Майи (великой иллюзии). Это восстание против психологии толпы и растительного существования. Это вызов демонам подсознания, «оберегающим» нас от радости, света, любви и счастья.
Но это опасно!
Это очень опасно!
Надо «пасть в пасть» Неведомого мира!
Это равносильно смерти.
Десять раз подумай и реши, стоит ли тебе этим заниматься. Не лучше ли все оставить на своих местах?
Предупредив читателя, автор снимает с себя кармическую ответственность за вольное восприятие материала и возможные неразумные действия со стороны незрелых странников. Каждый человек имеет право на собственное видение мира. В книге представлены техники медитаций, требующие здравого смысла и разумной меры достаточности.
Защитой от вторжения преждевременных знаний и неверной их интерпретации послужат сами знания. Давно известно, что человек способен осознавать лишь то, что входит в систему его верований и воззрений.
Ты сидишь, смотришь просто и прямо.
Помню имя твое – Гаутама.
В абсолютной гармонии мира
Смотришь ты, как с вершины Памира.
Отступает холодное пламя,
Как тоска нераскрытых желаний.
Не бушуют ветра над Памиром,
Припадая к подножью кумира.
Синевой опаленные звуки
Ниспадают на теплые руки.
Словно капли весенней прохлады,
Упадут в тень цветущего сада.
Чудный цвет бледно-розовых яблонь
Осыпается вниз, только тронь.
Лепестками весенней надежды
Наполняя складки одежды.
Ты сидел в ослепительно-белом,
И вокруг все сияло и пело.
Разлеталась весенняя нега
Лепестками цветущего неба.
Сергей Дорофеев
Глава 1. В ПОИСКАХ ЧУДА
В преддверии
Уходят мудрые от дома,
Как лебеди, покинув пруд.
Им наша жажда незнакома –
Увидеть завершенным труд.
Им ничего не жаль на свете –
Ни босых ног своих, ни лет.
Их путь непостижим и светел,
Как в небе лебединый след.
Дхаммапада
Дорожные заметки странника
Странник сидел в странном оцепенении. Его привычный и уютный мирок полетел в тартарары.
«Я заболел! Со мной что-то не то!» – вяло защищался он от Неведомого мира. Неведомый мир свалился как снег на голову. Странник не практиковал йоговские асаны, не погружался в медитацию на концентрацию внимания, не постился, не голодал, не путешествовал по параллельным мирам. Он считал все это бредом инфантильных людей, фокусами или обманом. Он даже не читал эзотерической литературы. Просто он потянулся. Где-то в районе левого уха раздался мощный щелчок.
«Свернул шею…» – окатило холодным потом.
Человек недоуменно огляделся по сторонам. Шея не болела и находилась на своем месте. Правда, комната выглядела как-то по-иному. Вещи находились на своих местах, вот только освещались они внутренним светом. Все казалось выпуклым и серебристым. Каждая вещь излучала серебристый свет своего оттенка с вкраплением золотистых полутонов. Странник оказался в ином, неизвестном ему мире.
«Я умер!» – нерешительно мелькнула спасительная мысль. Однако, как сквозь толщу воды, до него доносились шумы панельного дома.