Практикум для теоретика

Стриковская Анна Артуровна

— Марта, вспомни: чары обольщения не действуют, если человек уже искренне любит. В этом случае максимум, чего может добиться ведьма — это приязнь, хорошее отношение, иногда доверие.

А ведь правильно. Если бы змея Гаспара очаровала по полной, он на Конрада должен был наброситься как на врага, а он только мялся и уговаривал быть с ней понежнее.

— Думаю, так и получилось. Когда ты говорил Леокадии все эти неприятные вещи, Гаспар искренне страдал и хотел тебя прервать, чтобы больше не слушать обвинений в ее адрес.

Он

вдруг задал мне вопрос, которого я не ожидала.

— Слушай, а как и когда вы с Риком там оказались? Что-то я вас не заметил.

Ой, кажется, я заложила Рихарда. Но ничего, для меня важнее чтобы Конрад мне доверял.

— Ну, мы вошли через кухню… Это ты знаешь. А потом пошли по коридорам и лестницам для слуг. В твоей комнате тебя не оказалась и Рик повел меня в какой-то малый зал, если я не ошибаюсь. А там приложил свой амулет к такой рамочке… В общем, мы видели и слышали, как Леокадия охмуряет нашего Гаспара. А потом ты повел ее куда-то и Рихард потащил меня тоже, сказав, что мы тебя обгоним и встретим уже у цели. Так и вышло.

Кажется, все, что я рассказала, не было для него тайной, но почему-то он хотел не сам догадаться, а услышать от меня. Вопрос доверия, я правильно понимаю?

— Молодцы. Я знаю: он хотел как лучше и ты тоже. Только больше никогда так не делай и Рихарду скажи.

У меня попутно родился новый вопрос:

— Кон, а как думаешь: Горан очарован Леокадией или это с его стороны только игра? Помнишь, ты говорил, что на Сильвию не могла действовать очаровывающая магия короля. А наоборот, на короля магия ведьмы действует?

Мой личный маг задумался: этот вопрос ему пока не приходил в голову и сходу поставил в тупик.

— Вопрос занятный. Думаю, что Горан очарован не больше, чем ему самому удалось очаровать. То есть этот вид магии тут ни при чем. — А зачем он ее тогда во дворец притащил? Чтобы тебе бяку сделать?

Похоже, я правильно догадалась. Конрад подтвердил:

— В том числе. А еще чтобы тебя унизить. Он ведь нам так и не простил.

Не простил того, что мы полюбили друг друга? Странный он все-таки. Я ведь ему даром была не нужна, ну, разве только для коллекции. А уж то, что он учинил — просто идиотизм. Короли не должны действовать в разрез с интересами собственного королевства.

— Глупость. Детство какое-то. Разве королям так можно?

Кон развел руками:

— Короли — те же люди. И можно им по — всякому, в том числе и по — дурацки. Одуванчик мой, это ты у меня умница — разумница, а большинство сначала сделает, потом думает. И король не исключение, тем более что он парень еще молодой… Честно сказать, ситуация так складывается, что взял бы тебя в охапку и куда-нибудь подальше… От греха.

Ага, а потом платить неустойку всю оставшуюся жизнь! Я несогласная!

— Но это неправильно! Мы так никогда не разберемся с нашими трудностями!

— Ты хочешь сказать, я так не получу развода? Ты права. Бурю нужно встречать грудью. Но я не хочу, чтобы это была твоя грудь. Так что сиди тихо в школе, а я уж как-нибудь разберусь.

Я хотела отмолчаться, но Конрад только что на ушах не стоял, добиваясь, чтобы я поклялась никуда не лезть. Наконец выжал из меня такие слова:

— Клянусь, что пока Леокадия в Сармионе сама никуда не полезу и без особой надобности территорию школы не покину. Но если неприятности начнутся уже здесь, оставляю за собой свободу действий.

Конрад чмокнул меня в макушку. Кажется, он уверен, что уж в школе-то мне ничего не грозит.

* * *

Следующий день начался как обычно. Занятия, наказанные студенты, бумажки, графики, расписание… Я здорово отвлеклась на все это и почти забыла про вчерашнее. Но после обеда пришла Верка и напомнила.

Она хотела знать, что вчера было: Гаспар ничего ей не рассказал.

Еще бы: мужик мается и не понимает, что происходит, где правда, где ложь. Конраду он привык верить безоговорочно, но Леокадия его обработала знатно. Если он в нее и не влюбился, то уж сочувствовать стал, это точно. Нужно ли это знать Верке?

Необходимо!

Конечно, я тут же все ей изложила в подробностях. Для начала она меня выслушала, нервно стуча пальцем по столешнице, а затем попыталась успокоить:

— Марта, Гаспар меня любит, это я знаю точно. Поэтому никакие приворотные чары на него не действуют или действуют, но слабо. Эта злыдня не способна теперь его приворожить.

— А она об этом знает? — спросила я машинально и, кажется, попала в точку.

Верка вдруг растеряла всю свою доброжелательность и зашипела:

— Ну, гадюка, ты у меня попляшешь. Слышите, Марта? Я объявляю Леокадии войну! Не фиг тут нашими мужиками манипулировать!

Решила ей подсказать. В учебе я подсказки не приветствую, но тут в самый раз придется:

— Верушка, ты об этом всех ведьм поставь в известность.

Она, умница, сразу сообразила:

— Ты о ком? О Сильвии?

— В том числе. Эта гадина через нашу Сильвию с королем познакомилась. Нужно, чтобы она ее больше не поддерживала. А еще я подумала о Нанни…

Моя помощница чуть не запрыгала от возбуждения.

— Гениально! Натравить на стерву боевую ведьму — это что-то! Схожу для начала с ней поговорю.

Затем стала вдруг очень серьезной:

— Марта, я понимаю, тебе во все это ввязываться не с руки. Мы-то ничего, если надо — магией так шарахнем, что эта Леокадия костей не соберет, а ты можешь пострадать. Но… зато ты умная и можешь дать хороший совет. Так что мы будем тебя беречь, не сомневайся. Только Конраду не говори.

Тепрь уже мы с Веркой на ты. Никакого пиетета, зато помощь и поддержка. Вот так я оказалась со своей помощницей на одной доске. А что хотела? Сама все так поставила, собственноручно. Но в нашей маленькой войне, похоже, все средства хороши.