Практикум для теоретика
Шрифт:
— Вези нашу девочку в школу, Кон, не задерживай. А я буду здесь прикрывать если что.
Меня в четыре руки затолкали в карету, ар Герион сел рядом. Возница гикнул, щелкнул кнутом…
Мы ехали тихо, даже не разговаривали. Не знаю, почему молчал Конрад, а я была смущена всем произошедшим. В темноте тщетно пыталась разглядеть, что это мужчины увидели на моей руке. Только оказавшись в собственной комнате, поняла что их так напугало. Мое колечко — амулет сломалось. Синий камушек обуглился, превратился в черный. Никогда такого не видела.
Ну Горан, ну сволочь! Никогда
Конрад не остался за дверью, а зашел вслед за мной.
— Марта, как ты себя чувствуешь?
Он вовсе не это хотел спросить. Я обернулась и довольно зло выговорила:
— Ты хочешь знать, не умираю ли я от страсти к королю? Так вот: ответ нет. Ни к нему, ни к кому другому. Я хочу принять ванну и лечь спать в гордом одиночестве.
Он вдруг широко улыбнулся, да так, что у меня сердце рухнуло куда-то вниз.
— Я рад. Ну что ж, иди, принимай ванну. А это тебе.
Он, как фокусник, вынул и положил на стол темно — зеленую в серых прожилках дыню. По комнате распространилось божественное благоухание. Я сразу поняла: „Принцесса Зара“.
— Вот. Ты же не доела свою порцию на приеме.
Я сержусь, гавкаю, а он обо мне заботится. Понял, как я дыни обожаю, и принес.
— Конрад… Спасибо. Но она же до завтра испортится… А сейчас у меня сил нет.
— Ничего. Она свежая. В стазисе до утра долежит, — сказал он и щелкнул пальцами особым образом. Я уже знала, что это нужное заклинание, — А ты разрешишь мне помочь тебе ее съесть на завтрак?
— Ну конечно! Заходи утром. — обрадовалась я.
Он ушел, а я вдруг сообразила, что не заметила, как перешла с ним на ты.
Утром я снова оглядела себя в зеркале. После умывания живопись госпожи Реганы исчезла, но волосы остались золотистыми, а глаза синими. Интересно, это теперь навсегда? Если про волосы я понимала, что это краска, то цвет глаз смущал неиомверно.
На завтрак Кон пришел не один, за ним притащились Рик и Асти с Вольфи. Дыни хватило на всех, но почему-то у меня осталось легкое недовольство, хотя причин для него не было.
Ректор желал знать, не случилось ли со мной дурного, могу ли я продолжать работу. Асти прибежал, когда ему сообщили, что колечко не выдержало напора короля. Вольфи — за ним.
Все были рады убедиться, что я жива, здорова и в своем уме. Получается, колечко все же меня спасло, но на будущее понадобится что-то помощнее. Уточнив, какая музыка играла, Асти после завтрака удалился к себе в мастерскую и утащил моего приятеля. Я спросила Конрада:
— А музыка-то ему зачем?
— Как? Не верю, что ты не сообразила. По длительности звучания мелодии он хочет определить мощность магического потока. Если с тобой ничего не случилось, колечко прикрывало твое сознание до самого конца. Его заряд известен…
Я обрадовалась как ребенок:
— Конрад, вот она — математика в действии. Простейшая, но все же.
Как ни странно, следующие после королевского приема декады прошли спокойно. Я имею в виду то, что меня никто меня не домогался. Зато работы оказалось выше крыши.
Во — первых, пришлось разобраться с отработками. Многие студенты не поверили мне и продолжали манкировать занятиями. Гром грянул тогда, когда мы с Риком издали приказ: те, кто пропустил хотя бы одно занятие, без отработки на промежуточные зачеты допущены не будут. А дальше мы провели повальную проверку журналов и вывесили списки задолжников.
Надо сказать, преподавателей это обрадовало еще меньше, чем студентов. Сиди по вечерам, принимай отработки. Они привыкли не стеснять себя временем, а я составила график, по которому все маги должны дежурить на приеме задолжников. Начался ропот.
Пришлось разрешить сдавать пропущенное в виде письменных работ и организовать в подвале постоянно действующий практикум, где можно было отработать любые практические навыки. Там дежурили только молодые преподы, наши магистры туда даже не заглядывали.
Еще ко мне потянулась вереница наказанных за дисциплинарные нарушения. Часть из них я отправляла к профессору Гилону, нашему главному травоведу. Его кредо было „копать, копать и еще раз копать“ и он никогда не оставлял свои оранжереи и делянки без присмотра, так что за успешное отбывание наказания можно было не беспокоиться.
Остальные нарушители отправлялись в подвалы разбирать завалы. Мусор отдельно, сломанные вещи отдельно, случайно найденные ценные предметы мне на стол. Этих предметов оказалось не так уж мало. Попадались даже золото и драгоценные камни в виде заготовок для амулетов. Еще нашлось много старых магических книг, которые я передала в библиотеку. По моему плану следующее поколение наказанных должно будет привести их в порядок: просушить, извести грибок, подклеить и разгладить страницы.
Пару фолиантов у меня утащил Рихард. Вошел, увидел, сделал большие глаза, схватил и был таков. Потом объяснял, что книги редкие, ценные и сильно замагиченные, так что для меня они представляли опасность. Я не спорила. Ему лучше знать.
Наказанных было достаточно, так что дело с расчисткой подвалов шло. Кстати, практикум для отработчиков я организовала в первом из них.
Вольфи нашел свое счастье. Каждую свободную минуту он бежал в мастерские Громмеля и эта парочка сидела там, что-то считая, пока не приходило время идти работать. Я грешным делом боялась, что Асти станет спаивать моего приятеля, но случилось чудо: он сам стал меньше пить. Правда, пивший до этого только воду Вольфи начал требовать ежедневно кружку пива, а по выходным две. Но это же такая малость!
Громмель решил проблему с моими защитными серьгами в своей оригинальной манере. Он просто взял и превратил королевский подарок в амулет от его же магии. Я была не в восторге, огромные сапфиры оттягивали уши, но Асти отмел все возражения. Защита от короля мне нужна только в его присутствии, так что серьги я могу носить с собой в коробочке и надевать при встрече с королем, а он довольно редко нас посещает. Зато два здоровых камня — накопителя не так просто истощить и пережечь, у гада от натуги пупок развяжется.