Практикум реального колдовства. Азбука ведьм
Шрифт:
Повторяю еще раз: особенно важно не чинить никому зла, оно всегда возвращается. Малое зло или просто пакость – малой пакостью, малым злом; большое зло – большим злом и даже смертью. И такая смерть может быть в том числе заказной – либо киллеру, либо колдуну через порчу на смерть.
В главе «Порча» мы рассматривали, каким образом это делают профессионалы. А здесь я расскажу, как это сделала простая женщина, у которой маньяк изнасиловал и задушил несовершеннолетнюю дочь. Женщина пошла на этот шаг после того, как я отказал ей в помощи в этом деле, ибо сам я хоть и умею, но не творю колдовством зло. Узнал, правда, о ее
– Этот гад в СИЗО умер – еще до суда! – Потом добавила тише, уже чуть успокоившись, но с обидой в голосе: – Вы же мне не помогли, так люди добрые нашлись, подсказали, что надо сделать.
– Кто же это подсказал?
– Одна цыганская ведьма, в Буграх живет, на краю города. Она устала делать смерть и рассказала мне, как это могу сделать я сама.
– И что же она такое подсказала? Это ведь не простое дело! – полюбопытствовал я уже с профессиональным интересом.
– Да уж подсказала… – нехотя пробормотала моя собеседница. – На всю жизнь запомнила. Закурить дадите – расскажу. Я так-то почти не курю, разволновали вы меня.
Я дал ей сигарету. Несколько раз глубоко затянувшись и как-то вся разом обмякнув, женщина стала говорить:
– Я узнала, где сидит убийца моей девочки, узнала, как его звать – Геннадий он был, добилась с ним свидания – взятку ментам дала, – хорошенько его рожу пакостную запомнила, словом, все сделала, как старая цыганка учила. А после поминок доченьки моей я стряхнула скатерть в ту сторону, где сидела в СИЗО эта мразь, и сказала: «Церковью отпевали, скатертью поминали!» А через неделю этот Геннадий помер – сердце отказало.
– Так он что, старый уже был?
– Старые не насильничают…
Сказав это, женщина вся как-то сдулась, сгорбилась и ушла, а я задумался.
Вроде бы никчемный заговор, все как-то простенько, да и тетка на вид обыкновенная, не ведьма никакая. Но потом понял – силу ей дали ее горе и отчаяние.
Однако на этом история не закончилась. По прошествии еще двух или трех лет я хоронил своего родственника и среди свежих могил обнаружил памятник с фотографией той самой женщины. Горе ли ее сгубило или откат от ее неумелости в колдовстве? Я не знаю. Скажу одно: грехи убийцы и насильника – это его грехи, с ними он умер и за них ответит. А совершенный ею грех – это ее грех. И ответила за него она.
Одним словом, мы должны помнить, что смерть всегда подле нас. Просто зная об этом, мы должны думать о том, как успеть сделать то самое важное, ради чего дана нам жизнь, а не ради мести или еще чего-то подобного, за что так или иначе придется расплачиваться. И если ничего такого вам не приходит в голову, значит, ваша жизнь бесцельна, и она просто служит кирпичиком в стене других бесцельных жизней. Впрочем, возможно, уже в этом и есть ее смысл, поскольку такая стена поддерживает башенки, арки, бойницы и прочее, выложенные из тех жизней, которые устремлены на высокие цели и на которых зиждется цивилизация. То есть если вы не можете послужить своей жизнью себе – значит, ваша смерть послужит другим. Грустно, конечно…
Сны
Сон – это так же серьезно, как видение наяву, или предсмертное угасание, или любая другая подобная вещь в нашем загадочном реальном мире. Колдун или ведьма фактически не имеет границ в своих сновидениях. Однако каждый раз, когда они или кто-то иной смотрят на что-либо во сне, это что-то меняет свою форму и трудно фиксируется в сознании. А искусство понимания снов заключается не в том, чтобы просто смотреть на вещи, а в том, чтобы сохранять их изображения четкими в памяти после сна. В этом колдуны, по большей части, отличаются от обычных людей. Причем сны реальны только тогда, когда обладаешь умением сосредоточиться не на всем, что видишь, а на конкретном объекте. Тогда не будет разницы между тем, что вы делаете, когда спите, и тем, что вы делаете, когда бодрствуете.
Реальное толкование снов
Вообще, сны условно можно разделить на пророческие, или прямые, сны, требующие толкования, и обычные – проходные. Здесь я приведу несколько наиболее запомнившихся снов из моей жизни, а потом, по ходу повествования, мы поговорим о сути сновидений и о том, как их можно истолковывать.
Сон первый. Я был немецким солдатом
Мне года четыре, может, уже все пять. Не первый раз мне снится один и тот же сон.
Весенний лес. Солнечно. В просветах деревьев видны голубые, а далее – все более синеющие очертания холмов и белые редкие облака, осевшие на их вершинах и склонах. Вокруг ощущается какая-то тяжелая, давящая тишина, нарушаемая только щебетом птиц. Также за молоденькой листвой просматривается дорога. За дорогой расположилось несколько белых строений, что-то вроде крестьянской фермы, невдалеке пасется стреноженная лошадь. Я, по ощущению, молодой солдат с тяжелой винтовкой в руках. Рядом со мной группа таких же совсем молоденьких парней в полевой немецкой военной форме времен Третьего рейха. Тихо переговариваемся.
Наш командир, офицер с трехдневной щетиной на лице и автоматом на груди, знаками дает команду одному из нас проверить ферму. От группы отделяется солдат и перебежками приближается к строениям, заходит то ли в конюшню, то ли в хлев, потом крадучись выходит оттуда и пытается заглянуть сквозь стекла окон в дом. Наконец, входит в дверь. Несколько минут напряженного ожидания, и солдат выходит назад, машет нам рукой, чтобы мы подходили.
Наша группа выбирается из леса на дорогу и с оружием наперевес осторожно приближается к дому. Солдат не отходит от порога, и я нутром чувствую, что все происходит как-то не так. Хочу сказать об этом офицеру, как вдруг из-за спины солдата появляются два американца и, прикрываясь нашим парнем и выставив дула автоматов, кричат, чтобы мы остановились и бросили оружие.
Дальше все происходит в считаные мгновения: группа замерла, я бросаю винтовку и поднимаю руки, но наш офицер вдруг стреляет из своего «шмайссера» в противника и попадает не только в кого-то из американских солдат, но и в нашего же разведчика. В этот момент распахиваются окна, и нас стали поливать свинцом со всех сторон.
Чувствую вдруг сильный толчок в грудь под сердце, падаю навзничь, и последнее, что вижу, как крутнулись волчком и застыли неподвижно ласковые белые-белые облака и синее-синее небо, и понимаю, что убит.