Правь Амбером!
Шрифт:
Я медленно шел через Владения, время от времени останавливаясь, когда до меня доносились обрывки интересных разговоров. Похоже было, будто все твердят одно и то же.
«Дворкин предал Хаос».
«Сколько еще бурь нашлет Дворкин, чтобы уничтожить нас?»
«Дворкина необходимо остановить».
По мере того как я приближался ко дворцу, тон этих разговоров менялся. Вместо: «Когда же король остановит Дворкина?» стало звучать: «Король больше не способен защитить нас. Значит, это должен сделать кто-нибудь другой!»
В любое другое время эти слова расценили бы как государственную
Добравшись до дворца, я обнаружил, что ворота заперты. У всех выходов стояли мрачные стражники с мечами наголо. Я старался не глазеть на них, но они были так заняты наблюдением за толпой, что все равно не заметили бы меня.
Потом я заметил, что по обе стороны от ворот торчат пики, на которые насажены две головы... Мэттьюса и Титуса. Под обеими болтались таблички: «Отродье предателя». У меня похолодело сердце. Должно быть, король Утор казнил их, чтобы утихомирить толпу. Но это не помогло. Все жаждали крови отца. Никакая замена их не устраивала.
И еще я понял, что если меня тут поймают, я вполне могу разделить их судьбу.
Во всяком случае, других ужасных трофеев на воротах не висело. Возможно, Фреда и все прочие все еще были живы и сидели где-нибудь в тюрьме. Мне оставалось лишь надеяться.
Идти мне было некуда, и планов у меня никаких не было, кроме самого простого: остаться в живых. Я зашел в знакомую маленькую таверну и устроился в уголке. Там, потягивая пиво, я с интересом слушал сплетни и разговоры о недостатках и ошибках Утора. Наших родственников не упоминали – никого, кроме отца, но вот его поносили и проклинали постоянно.
Потом посетители принялись рассуждать, что король должен делать – или чего не должен, – дабы защитить Хаос. Некоторые в открытую заявляли, что король Утор должен уступить престол кому-нибудь из своих сыновей.
«Он слишком стар», – сказал какой-то человек.
«Он больше заботится о своих дворцах, чем о своем народе», – сказал другой.
Прочие подхватили эту мысль. Потом разговор свернул в новое русло: как следует казнить отца, когда его наконец поймают. Самой творческой идеей было предложение медленно размолоть его в фарш, начиная с пальцев ног.
Прикончив свою выпивку, я покинул таверну и снова отправился бродить по улицам. Толпы стали больше, а их настроение – мрачнее. Похоже, приближалась новая буря: воздух потемнел и в нем стало чувствоваться странное давление – вроде того, которое я испытывал дома. Вовне. Напряжение все возрастало.
В конце концов появились стражники. Они двинулись к самой большой группе, выкрикивая: «Очистить улицы! Приказ короля – немедленно очистить улицы! Расходитесь по домам, или будете арестованы!»
Протестовать никто не посмел, но многие бросали на королевских солдат гневные взгляды, и я заметил, что некоторые клали руки на рукояти мечей или ножей. Думаю, если бы кто-то осмелился начать, толпа взбунтовалась бы.
Но пока что все стали расходиться. Через двадцать минут улицы опустели – теперь только редкие прохожие шли куда-то по личным делам.
Я откололся от остальных и решил поискать укрытие в развалинах прежде некогда
Впрочем, ей было далеко до тех бурь, которые я наблюдал у нашего дома. Стены и земля вздрагивали; цвета стекались в лужицы у меня под ногами, а свет творил что-то странное с моими глазами: он мерцал и пульсировал, и шел волнами, от которых я перестал ориентироваться в пространстве.
Когда из осыпающихся стен начали вываливаться камни, я заполз под стол. Он и оберегал меня в течение следующего часа.
Буря закончилась быстро. К тому времени, как я достаточно пришел в себя, чтобы выбраться из развалин, на улицах глашатаи начали выкрикивать новости: пятьдесят тысяч убитых; охота на отца продолжается; схвачен еще один сын Дворкина. Мне стало интересно, кто бы это мог быть.
На площади Триффик разъяренная толпа жгла чучело отца. Я никогда еще не видел, чтобы столько народу хотело нашей смерти. Не чьей-нибудь, а нашей.
Следующую неделю я провел во Владениях Хаоса, старательно поддерживая свою маскировку. Я слушал новости и старался держаться потише. Несколько раз со мной пытались связаться через Карту, но я игнорировал эти вызовы. Теперь, когда столько колод попало в руки к королю Утору, я не мог доверять никому.
Я исподтишка навел справки касательно наших старых друзей, чтобы выяснить, на чьей они стороне. Все они отвернулись от нас. Мне не к кому было обратиться за помощью. По ночам я несколько раз пытался связаться с членами семьи – с тобой, с Блейзе, Фредой, Коннером. Несколько раз я даже пытался вызвать отца. Я знал, что отец все еще на свободе, поскольку ходили слухи, будто он собирает армию для нападения на Хаос. Но он так и не ответил.
К несчастью, усилия по поддержанию маскировки оказались чересчур велики для меня. Однажды, когда я шел ко дворцу – я наведывался туда каждый день, посмотреть, не казнили ли еще кого-нибудь из нашей родни, – мое поддельное лицо сползло. И, должно быть, кто-то меня узнал. Во всяком случае, стражники кинулись за мной, и их псы прямо надрывались от лая, взяв мой след, а мне негде было спрятаться.
Я бежал в самую глухую Тень Хаоса. Я использовал все фокусы, какие только мог придумать, чтобы сбить их со следа. Я пересек Страну между Тенями, потом прошел через Стигийские врата в Эллисиом. Я проехал на диком камне через Безумные земли и прошел через Лирическое Горнило. Там я чуть не умер от жары – а погоня все не отставала.
Если бы не гончие, я, возможно, и смог бы ускользнуть. Но они встали на мой след и не собирались сходить с него. Как бы быстро я ни мчался и как бы далеко ни забежал, их лай продолжал меня преследовать.
Я пешком пересек Голгульские пустоши, несколько раз возвращаясь по собственным следам и проходя через Меньшие катакомбы, но ничего не помогало. Я выиграл несколько часов, пройдя по краю Бездны, но и только. В конце концов они догнали меня в Кузне Драак-Бал.
Тогда я и начал пробовать все Карты, какие только у меня остались. И в конце концов дотянулся до тебя, Оберон. На свое счастье.