Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века
Шрифт:
(Су Шаочжи в своих рассуждениях не один раз обращается к съездам КПК. При этом сопоставляются, главным образом, два съезда: XIII и XV съезды партии. Первый из них состоялся в 1987 г. На нем генеральным секретарем ЦК КПК был избран Чжао Цзыян. На XIII съезде КПК были выдвинуты предложения, которые позволяли приступить к существенным экономическим и политическим реформам. Очевидно, можно говорить о том, что партия тогда была готова пойти по пути более радикальных реформ. Первые шаги по этому пути были сделаны. Однако Дэн Сяопин и его сторонники поставили преграды на пути тех, кто стремился осуществить реформы. События 1989 г. явились, по сути дела, и столкновением двух политических сил внутри правящей в КНР политической партии - внутри КПК. Следовательно, и внутри КПК имелись политики, которые понимали глубину стоявших
– Ю.Г.)
* * *
Здесь Су Шаочжи задает вопрос: имеются ли в таком случае какие-либо перспективы у демократизации в континентальном Китае? И в самом континентальном Китае, и за его пределами есть люди, которые смотрят на все происходящее с пессимизмом; при этом обычно выдвигают два аргумента: во-первых, говорят, что осуществлению демократизации мешает традиционная конфуцианская культура Китая; во-вторых, говорят, что Китай - это все-таки, как ни крути, очень и очень отсталая страна, в которой еще слишком слаб средний класс, который и выступает за демократизацию, поддерживает ее.
Если остановиться на первом аргументе, то нужно отметить, что действительно в конфуцианской культуре есть некое содержание, которое не согласуется с демократическим политическим строем. Например, в соответствии с традициями конфуцианской культуры делается чрезмерный упор на уважение к авторитету властей, на разделение людей соответственно их титулам, в соответствии с системой рангов, степеней и должностей, имени и социального положения человека. При этом выпячивается понятие общности или коллективности и т.д. Однако если говорить о конфуцианстве как о великих традициях в области культуры, если иметь в виду высокий смысл понятий, которые там используются, и сам смысл этого учения, то окажется, что мы имеем дело с весьма запутанным и сложным явлением.
Иными словами, и вероучение, и догматы, и постулаты, и классические конфуцианские тексты, сочинения классиков и образцы поведения, предусмотренные этим учением, - все это высокие и очень сложные понятия. Там есть немало такого, что перекликается с демократической политической системой. Например, среди понятий конфуцианства нет, конечно же, такой демократической идеи, как суверенные права народа, в ее современном смысле, но есть мысль о том, что в основе всего сущего лежит идея народа как первоначала и корня всего и вся. Далее, хотя между упомянутыми двумя понятиями - суверенных прав народа и народа как первоосновы и корня всего и вся, - конечно же, имеются различия, но в том, что следует уделять внимание народу, с уважением относиться к народу, в этом два этих понятия, две эти мысли сходятся, а следовательно, возможно творческое преломление старых понятий. А потому нельзя упрощенно полагать, что в обществе, где существуют традиции конфуцианской культуры, обязательны трудности при осуществлении модернизации. Процесс демократизации реальной жизни в Японии и на Тайване, где имеет место глубокое влияние конфуцианской культуры, подтверждает, что традиции конфуцианской культуры в обществе и процесс политической демократизации общества не противоречат друг другу.
Если же обратиться к тезису о том, что Китай - отсталая в экономическом смысле страна, а потому, дескать, нелегко рассчитывать на то, чтобы в ближайшем будущем добиться демократизации, то такое утверждение весьма сходно с тезисом, о котором трубит КПК, а именно с утверждением о том, что "права человека для китайца - это именно и только вопрос о пропитании и об одежде". Но ведь суть демократизации только в том и состоит, что необходимо вернуть людям те самые основные демократические права, которые зафиксированы в самой китайской Конституции. Нет никакой необходимости пускаться в обсуждение вопроса о том, когда, раньше или позже, это будет "подходящим". Лишение людей этих политических прав - в этом именно и состоит нарушение Конституции.
Конечно, когда налицо социальная и экономическая отсталость, когда люди живут бедно, все это может сказаться на изменениях в политической сфере и на процессе демократизации. Однако не существует никаких критериев, которые определяли бы "подходящий момент"; не может быть речи и о критериях экономического развития, которые указывали бы "подходящее время" для приведения в действие переходного процесса в политической области. Никто не может точно указать, при каком уровне зажиточности, при каком среднем доходе на одного человека можно обрести демократию! Да, доход на душу населения в Китае невелик, однако он уже выше того уровня, при котором в Англии и в США двинулись к демократии. И к тому же в настоящее время в некоторых районах Китая уровень экономического развития уже приближается к уровню среднеразвитых стран. Тут необходимо ответить на следующий вопрос: почему во всем мире, во всех социалистических странах люди, народ, не обрели таких основных политических прав, как свобода слова, право создания организаций, право на свободные выборы?
Точно так же не существует и критерия, согласно которому подходящий момент для осуществления демократических преобразований определяется некой численностью среднего класса. Вполне естественно, что появление и рост среднего класса может способствовать развитию демократической политической системы. Однако в государствах с различным строем роль, которую средний класс играет в процессе демократизации, различна. Начиная с первых реформ, благодаря тому что в области экономики в Китае уже имеет место плюрализм, появился средний класс. Численность его растет, он усиливается, и это, несомненно, полезно для демократизации в континентальном Китае.
(Представляется важным подчеркнуть, что Су Шаочжи дает свое толкование вопросов, которые часто возникают при обращении к проблемам современного Китая.
Вопрос о конфуцианстве и его роли в жизни страны совсем неоднозначен. Коммунистическая партия Китая в свое время резко выступала против конфуцианства. Да и сейчас есть немало членов КПК, которые не приемлют обращения к мыслям Конфуция. В то же время лидеры КПК ныне цитируют этого мудреца, размышляют на тему о возможности использования его наследия в своих целях.
Очевидно, что идеи Конфуция - неотъемлемая и важная часть культурного наследия в Китае. Из этого наследия всегда будут брать то, что подходит людям при тех или иных обстоятельствах. Некоторые мысли Конфуция объясняются условиями времени, в котором он жил. Они останутся достоянием истории и культуры Китая. Иные его нравственные принципы могут использоваться в современной жизни, не мешая, а помогая и сегодня решать трудные проблемы.
Также важными представляются разъяснения Су Шаочжи по вопросу о преемлемости демократии в Китае и о среднем классе в стране. Здесь продуктивным видится обращение к нынешней Конституции страны. Против предложения осуществить на практике ее положения трудно возражать. Хотелось бы надеяться, что продвижение Китая по демократическому пути сможет начаться именно благодаря обращению к нормам нынешней Конституции КНР. Ю.Г.)
* * *
Су Шаочжи заявляет, что он с оптимизмом смотрит на перспективы демократизации в континентальном Китае. Дело в том, что Китай уже в основном прошел через самый трудный этап, уже завершил переход от стадии тоталитаризма, т.е. предельной концентрации власти, к этапу авторитаризма, когда упор делается уже на ее авторитет. Следующим этапом на пути реформ в политической сфере будет переход от авторитаризма к демократии. Это уже легче, чем предыдущий этап.
Под властью Мао Цзэдуна Китай был государством с крайней концентрацией власти, "тоталитарным до крайней степени". При личной диктатуре Мао Цзэдуна выкорчевывались все ростки демократии. Дэн Сяопин проводил в жизнь политику открытости и реформ, он сломал систему тоталитаризма, то есть систему полного контроля за всем, когда царило полное "оледенение" в политической сфере. Китай постепенно перешел к авторитаризму. Экономические реформы и развитие рыночной экономики привели к развалу централизованной плановой системы; власть центрального правительства значительно ослабла, явно уменьшились его способности контролировать экономическую жизнь. Одновременно с этим ослаб всесторонний политический контроль, обычный для коммунистических государств эпохи Мао Цзэдуна; в сторону был отложен и главный метод политического контроля классовая борьба и соответствующая ей теория классовой борьбы в сфере идеологии.