Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века
Шрифт:
* * *
Почти четвертая часть книги Хэ Цинлянь посвящена тому воздействию, которое оказывает безудержная погоня за деньгами на общественную мораль. Хэ Цинлянь прежде всего обнаруживает "невероятное возмущение в обществе социальной несправедливостью"; об этом свидетельствуют широко распространенные и весьма популярные в КНР меткие выражения, крылатые слова и т.п. Например, людям приходится по душе мнение старого рабочего государственного предприятия:
Вот я вкалывал всю мою жизнь на эту Партию.
А теперь, когда я на пенсии, у меня нет ничего.
Они же говорят мне: пусть тебя кормят твои дети.
А детей моих, одного за другим, выбрасывают с работы.
Хэ Цинлянь утверждает, что, согласно ее наблюдениям, "люди по большей части жалуются не на социальное неравенство само по себе, но осуждают подлые методы, которыми
В 50-х мы народу помогали,
В 60-х мы его критиковали,
В 70-х мы его обманывали,
В 80-х мы друг на друге катались,
В 90-х мы "убиваем" любого встречного и поперечного.
В данном случае слово "убивать" имеет смысл "сдирать шкуру" и в прямом и в переносном смысле. В КНР это слово сейчас весьма распространено. Немногие за рубежами КНР способны ощутить, насколько обычным в КНР стало отношение к другому человеку по принципу "драть шкуру" и сама практика такого поведения. Вполне вероятно, что ни в одном другом обществе (и государстве) сегодня честность и добросовестность в экономической области, в деловых отношениях не скомпрометированы до такой степени, как это произошло в КНР.
Договоры и контракты не выполняются, долги игнорируются. Это имеет место и в отношениях между людьми, и в отношениях между предприятиями; отдельные личности и целые семьи - да что там, иной раз целые города сколачивают состояния на пирамидах, на финансовых схемах, предполагающих обман.
Хэ Цинлянь рассматривает ситуацию в целом как беспрецедентную, не имеющую аналогов в прошлом. Она пишет: "Борьба за деньги, как за высшую ценность, никогда еще не достигала такой степени и силы, чтобы в ходе этой конкуренции откладывались в сторону все правила морали, все нравственные принципы". Хэ Цинлянь делает вывод о том, что крушение этики, морали, а не экономический рост представляет собой самое драматическое изменение в Китае в эпоху Дэн Сяопина. Вызов, перед которым оказался сегодня Китай, это не просто "выживание" (а именно это нынешнее правительство КНР выдвигает в качестве самого основного из прав человека), а поиски ответа на вопрос: "Как избежать жизни в условиях, при которых нет никаких моральных ценностей".
Хэ Цинлянь не питает особых надежд на решение этой проблемы.
В ее книге много говорится о теневой экономике в КНР, включая такие темы, как переброска наркотиков, контрабанда, торговля людьми, действия фальшивомонетчиков, проституция и порнография; при этом показаны пути слияния всего этого с легальной экономикой. В некоторых сельских районах КНР главари теневого мира либо берут в свои руки политическую власть, либо вступают в сговор, в преступный союз с чиновниками коммунистического режима, чтобы "создавать власть, которая обращается с крестьянами как с рабами". При этом Хэ Цинлянь приходит к выводу, что движения в направлении гражданского общества, где царствует закон, больше нет. Скорее китайцы стоят перед перспективой сползания к "мафиозной модели".
* * *
Хэ Цинлянь не оставляет никаких сомнений в том, что для очень многих представителей коммунистической элиты цель и "вся соль" экономических реформ имеет очень мало общего с идеальными представлениями о гражданском обществе. Напротив, всё крутится вокруг мыслей о личном обогащении и "плавном перетекании" из привилегированного положения в одной экономической системе в такое же положение - уже в другой. Коммунистическая партия Китая на протяжении семидесяти семи лет своего существования претерпела громадные перемены: из партизан в горах провинции Шэньси члены КПК превращались в бюрократов-управленцев; от лозунга "оказания сопротивления Японии" они переходили к лозунгу "сопротивления Америке" и "противостояния с Советами"; от лозунга "борьбы против эгоизма" (в конце 1960-х гг.) к лозунгу "обогащение ? дело славы и доблести" (в начале 1980-х гг.). И при всем этом верхушка партии, по сути дела одна и та же несменяемая партийная элита, оставалась у власти, доминировала в обществе.
Эта замечательная команда при любом повороте событий оставалась на самом верху.
2
Хэ Цинлянь родилась в 1956 г. в провинции Хунань. Она принадлежит к тому поколению молодежи Китая, которое было сформировано "культурной революцией" Мао Цзэдуна. В 1966 г. школа, в которой училась Хэ Цинлянь, была закрыта, как и все остальные школы, чтобы учащиеся могли принять участие в "революции". В возрасте двенадцати лет Хэ Цинлянь была потрясена, увидев трупы людей, которые плыли по реке в ее родных местах. Когда ей исполнилось семнадцать лет, она пошла работать на строительство железной дороги в захолустной западной части провинции Хунань. Там она обрела друзей, идеализм которых в социальных вопросах становился тем сильнее, чем больше они разочаровывались в Мао Цзэдуне. Подавляющая часть книг была запрещена во время "культурной революции"; в то же время немало литературных произведений циркулировали тайком, передаваясь из рук в руки. Хэ Цинлянь и ее друзья стали последователями русского литературного критика и социального мыслителя Виссариона Григорьевича Белинского (1811?1848), который, в частности, полагал, что России следует прильнуть к источнику интеллекта в Европе. В послесловии к своей книге Хэ Цинлянь пишет, что она обязана друзьям тех лет "своим главным взглядом на жизнь, а в равной степени и чувством моральной ответственности, которое я сохранила на всю жизнь".
Вэй Цзиншэн, Сюй Вэньли, Чжэн И (известные китайские инакомыслящие. Ю.Г.) и многие другие, принадлежащие к тому же поколению, также могут рассматриваться в качестве примеров, иллюстрирующих тот парадокс, что именно дезориентирующий в моральном отношении поход, объявленный и осуществленный Мао Цзэдуном, его "культурная революция" имели такие благотворные последствия для Китая, которые Мао Цзэдун никак не мог себе и представить [22].
* * *
Когда после смерти Мао Цзэдуна начались изменения, Хэ Цинлянь стала изучать историю в Хунаньском университете в городе Чанша с 1978 г., а в 1985 г. она начала писать работу по экономике - готовить диплом в Фуданьском университете. В 1988 г. она отправилась в город Шэньчжэнь, центр экономического бума того времени, расположенный севернее Сянгана, где Хэ Цинлянь работала репортером в газете.
Ее раздражали такие объявления в газете, как: "Наша компания срочно нуждается в высококвалифицированных сотрудниках... Мы предпочитаем людей с хорошими связями в правительственных учреждениях..." И вскоре Хэ Цинлянь начала собирать материал для своей книги.
* * *
Попутно Хэ Цинлянь комментирует в своей книге вопрос о том, что собой представляют экономисты из экономических учреждений в нынешнем Китае. Она находит, что в этой области преобладают либо те, кто занимается "подхалимажем", то есть снабжает, так сказать, научным фундаментом, обосновывает любимые идеи политиков, либо те, кто совершенствуется в "искусстве убивать драконов"; так в Китае называют людей, которые проявляют большое профессиональное мастерство - при том что их "продукция" приносит мало пользы. Она обращается также к "чистой" экономике; имея в виду, что в Китае заимствуют идеи и опыт Запада, но при этом предпочитают не замечать, обходить все то, что затрагивает проблему столкновения политики и морали с вопросами экономики.
В своем предисловии к книге Хэ Цинлянь профессор истории Шанхайского университета Чжу Сюецинь пишет: "В Китае всегда, с момента внедрения плановой экономики в 1950-х гг., каждая ниша экономической жизни была пропитана политикой. И такое положение не может измениться просто потому, что объявлены "реформы". Что же означает в этом контексте намерение изучать "чисто" экономические проблемы? Рассуждать о реформах и при этом игнорировать политическое содержание структуры экономики в Китае означает ткать новое платье короля".