Правда о Николае I. Оболганный император
Шрифт:
Техническая отсталость российских вооруженных сил была весьма условной. В целом, российская армия поспевала за быстрыми переменами в вооружениях, которые производились в странах, находящихся на пике промышленного переворота.
Русская артиллерия и фортификационное искусство ничуть не уступали западным. На флот поступали пароходы. В 1842 г., через два года после французов, русская армия перешла на ударные ружья; капсюль с гремучей ртутью сменил кремневый замок.
Нарезные ружья обрели совершенство только с появлением пули Минье. В начале 1850-х гг. английская и отчасти французская армия перешли на нарезное оружие под пулю Минье и сразу получили огромное преимущество в стрелковом вооружении. Россия же
«Передовой» британский капитал организовал войну против России, конечно, же не для того, чтоб в ней начались реформы и она стала сильнее. Он выбрал удачное время, когда обладал военно-техническим преимуществом, и хотел нанести поражение России, чтобы отрезать ее от азиатских и балканских рынков, чтобы лишить ее свободы мореплавания на Черном море и Тихом океане. Британский капитал вел войну именно для того, чтоб сохранить «отсталость» России, замедлить накопление российских капиталов, развитие ее торговли и промышленности. То, что прекрасно понимал Сити и Уайт-Холл в середине 19 в., не доходит до прекраснодушных российских западников и сегодня.
Дунайская демонстрация
Ввиду неуступчивости султана в вопросе о Святых Местах, император решил прибегнуть к демонстрации силы.
14 (26) июня 1853 г. Николаем I был издан манифест о предстоящем занятии русскими войсками Дунайских княжеств, лишь номинально находящихся под властью султана.
«По получении окончательного отказа Порты в принятии наших условий, переправить через Прут войска, на молдавской границе собираемые, и занять Дунайские Княжества, не объявляя войны, но объяснив, что войска наши займут эти области в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливых требований России.»
В циркуляре российского министерства иностранных дел ко всем дворам было объявлено: во 1-х, что занятие Дунайских Княжеств нашими войсками будет прекращено, как только Оттоманская Порта удовлетворит наши требования; во 2-х, что наш Государь не желает ни разрушения Турецкой Империи, ни каких-либо территориальных приобретений; в 3-х, что он не откроет военных действий, пока его к тому не принудят, и, в 4-х, что, будучи далек от мысли возбуждать к восстанию христианских жителей Турции, он будет содержать их в повиновении Султану.
Командующий 3-го, 4-го и 5-го пехотных корпусов М. Горчаков получил указания не пересекать Дунай и избегать столкновений с турками. Ему рекомендовалось не раздроблять, с одной стороны, войск, но, с другой, — «наблюдать со всей бдительностью за турецкой границей и за нижним течением Дуная для предупреждения всякого покушения турецких войск вторгнуться в собственные пределы наши».
Авангард русской армии переправился 21 июня (8 июля) через Прут и двинулся к Бухаресту. Главные силы переправлялись с 21 по 4 июля у Скулян и Леова. Одна дивизия осталась на нижнем Дунае, у Рени и Измаила. Отряд генерала Фишбаха отправился в Крайово, чтобы наблюдать за неприятелем, занимавшим дунайскую крепость Видин в северо-западной части Болгарии. Вместо того, что сконцентрировать свои силы на одной-двух позициях и вести наблюдение за рекой небольшими кавалерийскими группами, командующий Горчаков распылил войска, насчитывающие около 80 тыс. чел., по левому берегу Дуная.
Ввод русских войск в княжества
Вслед за вводом русских войск в Дунайские княжества султан обратился за помощью к западным державам, которые только этого и ждали. Партитура уже была написана, и теперь дирижерская палочка лишь подсказывала, когда вступить скрипкам, а когда барабану.
20 июля (1 августа) 1853 г. Англией, Австрией, Францией и Пруссией была принята венская нота, требовавшая вывода русских войск из Княжеств, при подтверждении прав России на защиту христианского богослужения. Нота была принята императором Николаем, однако, по указанию английского посла Стрэтфорда Каннинга, отвергнута Турцией.
Западные державы уже запустили маховик войны и останавливаться не собирались.
14 (26) сентября турецкий диван принял решение об объявлении войны России, в случае если она не удалит войска из Княжеств. Командующий 150-ти тысячной турецкой армией в Румелии Омер-паша должен был предъявить ультиматум русской стороне и, при его невыполнении, начать военные действия. (Кстати, Омер-паша, австрийский славянин по происхождению, в 1833 был представителем турецкого правительства при корпусе генерала Муравьева, высадившегося на берегу Босфора.)
Задунайская элегия
Даже в начале лета 1853 петербургский кабинет не предполагал полномасштабного вступления Англии и Франции на стороне турок, и уж, тем более, антироссийской позиции Австрии и Пруссии.
Ввиду этого, русским командованием был выбран план постепенного наращивания давления на Турцию, так сказать в воспитательных целях. Хотя имелись и куда более решительные планы, в разработке которых участвовал сам император, включавшие десантную операцию в Проливах и быстрое выдвижение наших войск в Румелию. Из-за демонстрационно-воспитательного характера своих действий Петербург лишился преимуществ, которые он имел на начальном этапе войны.
«В самом 1853 году если бы Россия высказала свои требования с той резкостью и неуступчивостью, пример которых в том же году подавало ей посольство графа Лейнингена, и, в случае малейшей задержки удовлетворения, двинула войска и флот, когда ни Турция, ни западные державы нисколько не были приготовлены, чего не могла бы она достигнуть?» — спрашивает Данилевский.
Представим, что принят план решительных наступательных действий, подобный тому, что реализовал Дибич в 1829 г. Русская армия, не задерживаясь на осаду крепостей вдоль дунайской границы Турции, блокирует их небольшими силами и решительно пересекает Балканский хребет. После взятия Варны дальнейшее наступление на Константинополь поддерживается высадкой десанта в Босфоре. Скорее всего, англо-французский флот уже не вошел бы в Черное море. А если бы и успел войти, то будущность у него была бы неблестящая. Еще в 1834 император в письме Паскевичу указывал: «Положим, что турки, от страху, глупости или измены их (англичан) впустят, они явятся пред Одессу, сожгут ее, — пред Севастополь, положим, что истребят его, но куда они денутся, ежели в 29 дней марша наши войска займут Босфор и Дарданеллы!» [205]
205
Филин, с. 209