Правда о православных "святых"
Шрифт:
Все это говорит о том, что реальных мучеников, вошедших в христианский пантеон святых, было не столь много. Подавляющее большинство христианских мучеников, в которых так нуждалась церковь, - плод фальсификации церковнослужителей.
"Если стихийно возникшие религии, как поклонение фетишам у негров или общая первобытная религия у арийцев, возникают без какого-либо заметного участия обмана, то в дальнейшем развитии очень скоро поповский обман становится неизбежным,- писал Ф. Энгельс. Религии же, являющиеся результатом человеческого творчества, при всей характерной для них искренней восторженности, уже при своем основании не могут обойтись без обмана и искажения исторических фактов; также и христианство уже с самого
"Мученик" по латыни - martyr. Это дало повод духовенству любую могилу, на надгробье которой стояла буква "М", объявить могилой мученика. "М" очень часто встречалось на древнеримских могилах. Ведь с этой буквы могли начинаться латинские слова, обозначающие "месяц", "милая", "память", "воин". Но церковникам, занимавшимся фабрикацией святых, мученики были нужны, и они шли на все, чтобы заполучить их. Нередко дело доходило до курьезов. В книге А. Рановича "Как создавались жития святых" приводится такой случай. На одной из могил, где был захоронен одиннадцатимесячный мальчик Элий, стояла надпись "М. XI", чго означало "одиннадцати месяцев от роду". Духовенство расшифровало ее по-своему, записав в свой список Элия и с ним одиннадцать мучеников. В результате подобных расшифровок могилы неведомых людей, даже и не христиан, превращались в захоронения мучеников.
Подобных фактов история хранит немало. Многие из них приводятся в книге А. Рановича, где читатели могут найти интереснейшие примеры, характеризующие деятельность церковников, настойчиво искавших мучеников для христианского пантеона святых.
Довольно часто на могилах древних римлян изображались колеса, пилы, молоты, что должно было указывать на профессию погребенных ремесленников. Христианское духовенство истолковало это по-своему: эти, мол, изображения - орудия казни мучеников. И захоронения обыкновенных римских ремесленников выдавались за могилы мучеников-христиан. Однако обнаружить могилу того или иного "святого" было недостаточно. Чтобы доказать, что в ней похоронен именно "святой", а не рядовой христианин, следовало "обрести" его нетленные останки мощи, главное доказательство святости. По учению христианской церкви нетленность мощей это чудо, которое сотворил бог, желая тем самым указать на святость того или иного лица. Одновременно с поисками мучеников начались поиски их мощей.
Это также оказалось делом несложным. Относящиеся к тем временам источники свидетельствуют о том, что предприимчивые монахи даже организовали торговлю мощами. За деньги можно было приобрести останки, которые могли сойти за мощи любого святого. Достаточно было просто груды костей. Один из церковников прямо пишет, что "в древней церкви под мощами разумелись не целые тела святых... а в большинстве случаев только кости их. Так, например, смирнские христиане пишут о мощах святого Поликарпа: "Кости священномученика - сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота..." Точно так же в повествовании об открытии мощей св. первомученика Стефана, между прочим, говорится, что мощи или останки его состояли из костей, тогда как тело его обратилось в прах... Можно бы и еще указать много примеров того, что под мощами разумели в древней церкви преимущественно кости, но и приведенных примеров, кажется, достаточно, чтобы убедиться в этом"{22}.
Беззастенчивая фабрикация мощей святых привела к тому, что в различных церквах и монастырях оказывались мощи одних и тех же святых. В середине прошлого столетия историк религии Людовик Лоллан составил таблицу дубликатов святых мощей и реликвий. Оказалось, например, что в различных местах демонстрировались 5 трупов Андрея Первозванного, 7 трупов Иоанна Крестителя, 30 - св. Георгия, 20 - св. Юлианы, 11 -св. Эразма. Даже трупов св. Игнатия, который якобы был съеден львом, оказалось три. В исторической литературе, рассказывающей об этом обмане, приводятся слова аббата Марола, который, прикладываясь к голове Иоанна Крестителя в Амьенском соборе, воскликнул: "Слава богу, это пятая или шестая голова Иоанна Крестителя, к которой я прикладываюсь в моей жизни!"
Но не только "мученики" вошли в христианский пантеон святых. В период возникновения культа святых, как уже отмечалось, христианское духовенство, фабрикуя своих святых, обратилось к древнегреческой и древнеримской мифологии и превращало языческих богов в христианских святых. Так, греко-римские боги Меркурий и Гермес стали святыми Меркурием и Гермесом. Древнегреческие земледельческие божества Дионис и Деметра стали святыми Дионисием и Димитрием. Богиню Диану (Диану Пудику) сделали святым Пудом. Бог солнца Апполон стал святым Апполоном.
В святую Флавию была обращена богиня Церера по прозвищу Флавия, что означало "русая". Греко-римская богиня любви Афродита была превращена в святую Афродилию. У ряда других мифических христианских святых можно найти черты, роднящие их с древнегреческими и древнеримскими богами.
Кроме того, в святые зачислялись и герои ветхозаветной и новозаветной литературы, в подавляющем большинстве лица вымышленные, созданные фантазией сочинителей "священных" книг. Это ветхозаветные патриархи и пророки, апостолы Христа, родственники его и т. п.
Среди христианских святых, канонизированных в период раннего средневековья, мы находим большое число церковных иерархов, которые, как правило, возводились церковью в ранг святых. Профессор богословия Е. Голубинский писал: "Относительно иерархов или святителей... с большой вероятностью должно быть принимаемо, что первоначально они причисляемы были к лику святых или канонизуемы одинаково с мучениками, т. е. ео ipso или по тому самому, что были святителями и что потом они начали быть канонизуемы одинаково с подвижниками или чрез приложение к ним того же требования, которое издревле прилагалось к последним".{23}
Достаточно было занимать соответствующее положение в церковной иерархии, чтобы оказаться в месяцеслове, в списке святых. Тот же Е. Голубинский отмечает, что "патриархи константинопольские, начиная с Митрофана, первого собственного византийского епископа, занимавшего кафедру в продолжение 315- 325 годов, и до Евстафия, занимавшего кафедру с 1019 по 1025 год, почти все причислены к лику святых, за исключением тех между ними, которые были еретиками, некоторых из тех между ними, которые не досидели до смерти на кафедре, а при жизни оставили ее или были удалены с нее, и наконец - тех между ними, которые были заведомо порочной жизни".{24}
Канонизация церковных иерархов в те времена имела сравнительно массовый характер потому, что право причислять к культу святых принадлежало епископам. А так как власть епископов простиралась лишь в определенных территориальных границах, то и канонизация святых первоначально носила местный характер. Святыми становились местные епископы и патриархи. "С немалой вероятностью можно предполагать,- пишет Е. Голубинский,- что в указанное древнее время причисляемы были частными церквами, каковы суть епископии, к лицам из местных святых все их православные и ничем укоризненным не запятнавшие себя епископы, на основании того верования, что епископы, как признанные ходатаи за людей перед богом в сей жизни, остаются таковыми и в загробной жизни".{25}