Правда смертного часа. Посмертная судьба
Шрифт:
А еще у Высоцкого была надежда на американских врачей — «вот они меня вылечат!» Кроме того, В.В. говорил Оксане, что ее он тоже возьмет с собой…
7июля — вторая и, вероятно, последняя попытка все же улететь к Туманову.
В. Янклович: «В этот день я приезжаю к нему, Володи нет, на столе лежит записка:
«Любимый мой друг Валерка!
Если бы тебя не было на этой земле — нечего бы и мне на ней горло драть. Вдруг улечу сегодня. Посему целую, а уж про преданность и говорить не стоит.
Будь счастлив. Высоцкий».
Приезжает часа через два. Я спрашиваю:
— Ты когда улетаешь?
— Сегодня. Я тебе обещаю. Уже точно
Я звоню Туманову, он все подтверждает. (Вероятно, в этом разговоре Вадим Иванович и узнает номер рейса и едет встречать В. В.) Я говорю Володе:
— Ты мне сразу оттуда позвони.
— Да, как только приеду, — позвоню.
Я еду в театр. Вдруг вечером появляется Володя:
— Ты знаешь, мы опоздали на самолет.
Конечно, он опоздал специально…»
Между тем появляются газетные рецензии на телефильм «Маленькие трагедии».
8 июля, «Советская Россия», «К Пушкину тропа», В. Турбин:
«Под одеждой монаха скрывается отнюдь не аскет Дон Гуан:
В. Высоцкий, выглядывающий из-под монашеского клобука, делает своего героя кровоточащей проблемой — кто же мы все-таки? Кто?»
9 июля, «Советская Россия», статья Э. Ладыниной «И выстраданный стих»:
«Дон Гуан (В. Высоцкий) в «Каменном госте» в чем-то несет в себе черты и Чарского, и Импровизатора. Словом, прежде всего и больше всего, он — поэт И этим пронизано, определено его отношение к жизни. Несмирение — особенность характера всякого художника — ведет его из изгнания в Мадрид, в дом Лауры, где Дон Гуану грозит смерть. Несмирение сообщает устойчивость и силу его увлечению Доной Анной. Дон Гуан бросает вызов— людям, судьбе, року и так же смело вступает с ними в бой; В. Высоцкий создает характер Дон Гуана как бы несколькими ударами кисти, освобождая роль от подробностей, частностей. Отсветы счастья — а этот человек умеет быть счастливым — контрастно оттеняет трагический склад его характера. Смерть Дон Гуана от «каменной десницы» Командора, принятая им с настоящим достоинством, подводит итог прожитой жизни, где были и щедрость, и красота, и ощущение полноты дней уходящих».
10 июля умер актер Театра на Таганке Олег Николаевич Колокольников. Когда-то, в самом начале Таганки, они с Высоцким дружили, даже играли вместе с Людмилой Абрамовой в телефильме «Комната»… Но в последние годы близких отношений уже не было…
В. Янклович: «Он (Колокольников) поехал в Ленинград, и это случилось прямо на вокзале… На Володю эта смерть произвела колоссальное впечатление! Это была первая — близкая, реальная смерть. Он был просто подавлен».
Оксана: «Вот-вот Володя «вышел», — два дня держался более или менее… Но тут умер Колокольников, и Володя с грустью объявляет об этом и начинает пить. То есть ему был важен не только факт смерти, но и повод— «развязать»… Нужна была какая-то оправдательная причина… Ведь в последние годы они с Колокольниковым практически не виделись… И снова— и шампанское, и водка… С этого времени наркотиков уже не было…
Я и сама была в жуткой депрессии, умер отец… Мы все время об этом говорили… И вместо того чтобы давать ему какой-то жизненный импульс, я сама впала в депрессию… Тяжесть на душе и жуткие предчувствия…
Весь этот год у меня было предчувствие какой-то беды. И это чувство было, начиная с Нового года. Мне приснился страшный пророческий сон…
Сейчас выходят всякие мистические книги. Я к ним отношусь, конечно, скептически, — но вот смерть, действительно, имеет свой запах. И это ощущение близкой смерти чувствовалось
Б. Немчик: «Я прожила в квартире Высоцкого около двух месяцев. Вокруг него было много людей, но, по-моему, тепло шло только от одной Оксаны. Как раньше от Людмилы Абрамовой и от Марины Влади…
Ему нравилось заботиться о ней, опекать ее. Но тогда она была совсем молодая девушка, а теперь это зрелая женщина со счастливой судьбой. Так что ее оценки, спустя столько лет, как и оценки других людей, — могут быть субъективными».
11 июля — запись в дневнике В. Золотухина: «Смерть Олега Николаевича… В театре плохо. Театр — могила.
А там Высоцкий мечется в горячке, 24 часа в сутки орет диким голосом, за квартал слыхать. Так страшно, говорят очевидцы (? — В. П.), не было еще у него. Врачи отказываются брать, а если брать — в психиатрическую; переругались между собой…»
Театр уже далеко — даже до бывших друзей доходят только слухи и свидетельства неведомых очевидцев. По словам Янкловича, Высоцкий все последние дни ждал, что придет кто-нибудь из театра. Пришел только Давид Боровский…
А по Москве ходят слухи, что какие-то люди держат Высоцкого под наркозом целыми неделями… А приводят в себя только перед спектаклем или концертом. (Рассказано актером Театра на Таганке в 1987 году. — В. П.)
12 июля. Днем — похороны Колокольникова на Митинском кладбище. Народу было немного… По свидетельству А. М. Ефимовича, Золотухин сказал, что следующим будем хоронить Высоцкого.
Виктор Шуляковский — актер Театра на Таганке (интервью Л. Симаковой): «12 или 13 июля 1980 года мы с Алешей Зайцевым и Рамзесом Джабраиловым зашли в ВТО выпить по стаканчику в память об актере Театра на Таганке Олеге Колокольникове, который умер 10 июля. Выйдя на улицу, у входа встретили Владимира Высоцкого с Янкловичем, который потом куда-то отошел, а мы вчетвером немного поговорили. Настроение у всех было паршивое. Владимир хорошо относился к Колокольникову и чувствительно переживал его смерть».
Вечером 12-го — «Преступление и наказание».
В. Янклович: «Володя играет. Он не хотел и не должен был играть. Но где-то в это время был разговор с Любимовым у него дома. На спектакле были японцы— какая-то делегация… Только после разговора с Любимовым он играет в этом спектакле».
Илья Порошин (сын В. П. Янкловича): «12 июля я пошел на «Преступление и наказание», пошел с Саней Елиным. А на следующий день мы уезжали в спортивный лагерь. Все спектакли я смотрел по многу раз: все действие смотреть было уже неинтересно, — я ждал куски, в которых играл Володя. Мы с Сашкой сидели в театральном буфете на втором этаже. И вдруг открывается дверь и прямо ко мне идет Высоцкий… Я говорю:
— Это — дядя Володя Высоцкий. А это — Саша.
Володя — нам:
— Вы еще посидите, а потом будет очень важная сцена, — приходите посмотреть.
Подошел ко мне, поцеловал в голову — и ушел…»
В. Шехтман: «Приезжаю в театр. Володя дал мне два маленьких флакончика закручивающихся и говорит:
— Чеши к Толику Федотову!
Толика на месте нет, я — обратно:
— Володя, Толика нет.
Он звонит, Толик появился…
— Давай еще раз.
Я еще раз туда и обратно.