Правда смертного часа. Посмертная судьба
Шрифт:
Потом они начали звонить по своим каналам… И на меня пошли звонки: «Надо встретиться, поговорить…»
А время шло, меня вызывало руководство:
— Что ты тянешь!
Я брал отсрочку — 2–3 недели…. Потому что чувствовал — привлекать надо, а суд бы уж решил… Даже если он сам задохнулся — запал язык, — а почему? Все равно кто-то должен был отвечать. Неосторожность просто «висела» там… Даже если «передозировка», как у наркоманов, — тоже неосторожное убийство… И вскрытие — это совершенно нормальный ход вещей… А тут — все концы в могилу.
В общем, в конце октября 1980 года я собрал материал о передаче
Меня снова вызывают… На столе лежат две стопки листов. Одна стопка — для отказа в возбуждении уголовного дела, другая — за возбуждение. Стопка для отказа — раза в два толще. Вот и все…
Да, существует определенная практика прохождения такого материала: проверка прокуратурой, руководством… Это— неделя, две… А этот материал был проверен за один день. И списан в архив. А хранятся такие дела недолго — в первое же уничтожение оно было сожжено. А что остается от отказанного материала по факту смерти? В лучшем случае листок, что было такое дело и тогда-то оно было уничтожено. Вот такой листок в папке, а потом уничтожается и папка…
Я тогда был моложе и резче, и у меня была такая установка: правда — несмотря ни на что. Даже если эта правда заденет очень известных людей… Вот Высоцкий — и писал очень хорошо, и владел умами, — а кого держал рядом?! И умер так рано. А раз человек умер, — люди, естественно, хотят знать правду… Вот почему я откровенно Вам все рассказал…
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ
Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!
Последние слова, последняя строчка, последние стихи — всему этому придается особое значение, особый сакральный смысл. Считается, что последнее стихотворение Владимира Высоцкого было посвящено Марине Влади и начинается оно таким четверостишьем:
И снизу лед, и сверху — маюсь между Пробить ли верх иль пробуравить низ. Конечно, всплыть и не терять надежду, А там за дело, в ожиданье виз…Марина Влади по-разному рассказывала историю создания этого текста. В книге «Владимир, или Прерванный полет»: «Ты вынимаешь из кармана маленькую открытку. На ней набросаны несколько строк…
Твои стихи звучат во мне. Лед, о котором ты говорил, давит нас, не дает нам сдвинуться с места… И я ничего не в силах тебе сказать кроме банальных фраз: «Береги себя. Будь осторожным. Не делай глупостей. Сообщай о себе».
Это последние слова, сказанные Мариной Влади своему мужу лицо в лицо — потом было только несколько телефонных разговоров.
Подробнее об этом стихотворении она рассказывает в интервью Л. Плешакову: «Летом 1980 года Володя был у меня. Пришло время ему возвращаться в Москву, а я не могу ехать вместе с ним. Умирала от рака сестра Татьяна. Она долго и тяжело болела, лечилась, врачи, казалось, сделали все возможное, но жить ей осталось несколько дней. Я должна была находиться рядом. А тут еще съемки в кино. В общем, настроение — сам понимаешь какое.
Кажется, за день до отъезда в Москву
В. Янклович: «Володя написал его раньше — в Италии, — и все хотел его переделать, переписать и послать Марине. Оно было написано на такой открытке, но он так и не успел его выправить. 29 июля он должен был лететь к Марине, я собирался в самолете переписать и подарить ей».
Так где же написано это стихотворение — в Париже или в Венеции? Текст написан на рекламной открытке парижского отеля «Виа Лазур», так что, скорее всего, права Марина Влади.
После смерти Высоцкого В. Янклович сразу же вспоминает об этом стихотворении и находит его в бумагах В. В. Вспоминает В. Туманов: «Последнее стихотворение я видел у Володи, когда переворачивали бумаги… На каком-то почтовом бланке или на открытке. Это совершенно точно!»
У Марины Влади — своя версия: «После его похорон я перерыла весь дом в поисках этой рекламной карточки. Знала, что он не мог ее выбросить. И нашла. Теперь храню, как самую дорогую память о нем».
Но это стихотворение уже 25 июля днем перепечатывает Игорь Шевцов с незначительной правкой. Слово «Господом» у Высоцкого написано с маленькой буквы, Шевцов печатает с большой. Из двух вариантов последней строки «Мне есть чем оправдаться перед Ним» и «Мне будет чем ответить перед Ним» — выбирает первый.
Мне меньше полувека— сорок с лишним. Я жив, тобой и Господом храним Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним, Мне есть, чем оправдаться перед НимЭто стихотворение мгновенно распространилось по всей стране. Правда, по стране — тогда еще СССР — «гуляло» еще одно последнее стихотворение, которое начиналось так:
Спасибо друг, что посетил Печальный мой приютВ поездах дальнего следования тысячами продавались такие самодельные «буклеты»: слева фотография Владимира Высоцкого с Мариной Влади (на трапе корабля), а справа — это стихотворение, под которым стояло: «Написал 24 июля, умер 25 июля 1980 года».
Но вернемся к тексту «И снизу лед, и сверху…». Это действительно последнее стихотворение Высоцкого, но не последнее поэтическое произведение В.В. С этим согласны практически все. Последним поэтическим текстом В.В. сейчас считается песня «Грусть моя, тоска моя». Эта песня была единственный раз исполнена Высоцким 14 июля на концерте в МНИИЭМ, а написана в июне-июле 1980 года. Но, возможно, она была спета еще раз… Последний раз Высоцкий взял в руки гитару 20 июля и спел для сына Аркадия две (одну не закончил) новых песни. Причем текст читал из тетради. Рукопись песни «Грусть моя, тоска моя» не найдена. Значит, исчезла тетрадь, в которой, возможно, она и была записана.