Правда Za нами!
Шрифт:
– Иди.
Матвей не пошел. И слава богу!
На следующий день мы, опять собрав скудные крохи надежды, подавленные и придавленные гнетом униженной потерянности и растерянности, отправились в Down Town. И путь наш лежал в компанию TransNatal («ТрансНатал»), На пункте охраны, как и в предыдущих компаниях, Матвей вопрошающе объясняет: «Я – горный инженер из России, ищу работу, могу ли я…» и так далее. Черный охранник направляет Матвея к геологу. Я, держа список всех двадцати пяти шахт, неожиданно для себя спрашиваю:
– Матвей, а как ты насчет шахты Matla («Магла»)?
– Даша, я готов лететь, ехать, ползти на ЛЮБУЮ шахту. И почему ты меня об этом спрашиваешь?
А я и сама не знала, почему. Но позже узнала, а точнее, поняла. Мы поднялись к геологу. Матвей начал рассказывать о себе, показал паспорт механизированной отработки лавы. Геолог не остался равнодушным и сказал Матвею прийти через два дня на прием к операционному директору, господину Питу Хендерсену.
Прошло два дня, у нас осталось двадцать рандов. На эти деньги можно купить булку хлеба, сосиски и бутылку молока. И все! Денег больше НЕТ. Работы НЕТ. Тростиночки, СОЛОМИНКИ, за что схватиться, чтоб только удержаться, тоже НЕТ.
Обещанная геологом встреча с операционным директором «ТрансНатала» П. Хендерсеном вселяла надежду.
И мы оба понимаем: это последняя надежда!
«Только бы ничего не случилось. Только бы встреча состоялась. Только бы НИЧЕГО не произошло, что может помешать встрече», – думали мы в унисон с Матвеем.
Через два дня мы подходим к офису «ТрансНатала». Представляемся охраннику. Охранник звонит, мы стоим как две натянутые струны: что сейчас нас ждет – зазвучит полонез Огинского или барабанная дробь и струны окажутся не нужны?
Положив трубку телефона, охранник повернулся к Матвею и четко произнес:
– Господин Хендерсен на месте и ждет вас.
В кабинете за большим столом сидел седовласый мужчина лет пятидесяти. От него веяло благородством и спокойствием.
– Прошу вас, проходите, присаживайтесь. – И с интересом стал всматриваться в экзотический материал другого континента. – Слушаю вас, – как бы говоря: «Ну и чем же, ребята, вы можете меня удивить?»
И, переведя взгляд на Матвея, жестом показал: «Я весь внимание».
Как мы все понимаем, в 1993 году проектов, презентаций в России вообще не было, и единственным презентационным материалом был паспорт механизированной отработки лавы. Матвею надо отдать должное: в состоянии внутренней безнадеги он сумел взять себя в руки, проявил немыслимое самообладание, уверенность и грамотность.
С каждым мгновением в глазах Хендерсена появлялись неподдельный интерес и профессиональная заинтересованность.
Он задавал Матвею вопросы, периодически склоняясь над паспортом.
Потом господин Хендерсен выпрямился, взгляд его изменился, и он произнес:
– А как вы насчет «Матлы»?
Матвей подумал: «На любую из двадцати пяти шахт – только возьмите», но, чтобы не выдавать нашего катастрофического положения, сдержанно ответил:
– Да, я готов.
– Вы согласны поехать на интервью в город Криель? – спросил Хендерсен.
– Мы не имеем машины, и у нас нет телефона, мы остановились в Берия – отель «Мина маунт». Мы здесь по туристическим визам, – изложил Матвей, и мы оба подумали, что после такой исповеди нашего положения вряд ли Величина «ТрансНатала» будет заинтересован в русском эмигранте.
Но его ответ перевернул все подтексты нашего воображения.
– Ок! Я вам дам свою машину, приходите через два дня, в девять часов утра, – сказал Хендерсен, и мы распрощались.
Когда мы вышли, мне хотелось потрогать Матвея. ЧТО у него внутри? Какой энергетический сгусток образовался от его сверхперенапряжений?! КАК он вырулил на дорогу, куда пробился луч СВЕТА и засиял НАДЕЖДОЙ?
Через два дня мы ехали на черном «мерседесе» на шахту Matla, город Kreil (Криель).
Нас встретили и проводили к директору шахты «Магла». Обстановка была спокойной, сдержанной и совсем не давила официальностью. Прибытие на черном «мерседесе» операционного директора компании «ТрансНатал» поддерживало нас и придавало нашему облику не размазанность, а даже какую-то уверенность.
И тем не менее на интервью в какой-то момент мне показалось, что директор шахты не очень готов к трудоустройству русского эмигранта. Я тихо говорю Матвею: «Дари матрешку». Матвей достал самую красивую матрешку и презентовал ее директору шахты «Матла». Он был приятно изумлен, тема перешла от горных работ к искусству русских мастеров, то есть В НИКУДА. Мы покинули шахту с непонятным чувством, положительный ответ не обозначился и даже никак не проявился. Вкралось раздирающее душу, угнетающее сомнение. Неопределенность и страх перед ЗАВТРА вливали внутрь тревогу до ощущения жжения под ложечкой.
Опять ЗАВТРА, но от этого ЗАВТРА зависит наше и ПОСЛЕЗАВТРА, и ПОСЛЕПОСЛЕЗАВТРА-ВСЕ наши ЗАВТРА! Мы думали, это ЗАВТРА не наступит. Секунды шли как минуты, минуты – как часы, часы – как бесконечность. Долгожданное ЗАВТРА наступило.
Мы направляемся к этому «зданию-ракете», к компании «ТрансНатал». Подходим. Входим и поднимаемся в офис операционного директора.
Питер Хендерсен в нашем присутствии звонит на шахту «Матла».
Мы сидим в ожидании ответа как натянутая тонкая пленка. Стоит чуть-чуть прикоснуться – лопнет. Состояние натянутости ТАКОЕ, что больше нет сил сдерживать напряжение. Руки холодные, во всем теле мелкая дрожь, мышцы лица отделились от сознания и живут сами по себе, выражая маску каменного ожидания.
Момент напряжения пронзает импульс взгляда Питера Хендерсена. Он поворачивается и объявляет: «Ок!», подкрепляя слова поднятым большим пальцем.
В голове застучало, зазвенело…
Я была как во сне, вспомнила сказку о царе Салтане, момент, когда мать и младенца посадили в бочку и мать обратилась к волне с мольбой о помощи. Неведомая сила выбросила их на берег и спасла. А в младенца вдохнула такую мощь, что на берег он вышел большим и сильным. Мне кажется, что сказки-это продолжение Библии, то есть смысл СВЫШЕ.