Правда
Шрифт:
— Надеюсь, что нет, — покачал головой Вильям.
Денек выдался хлопотный. Одна бочка закатилась в парикмахерскую и там взорвалась. Затем появились люди из пивоварни, и завязалась драка между ними и новыми владельцами бочек, которые яро отстаивали свое право на пиво, поскольку,
В целом материал получился хороший. Сидя в конторе «Правды», Вильям уже написал добрую половину статьи, как вдруг вспомнил.
Он увидел несущуюся телегу. И потянулся за блокнотом.Эта мысль очень обеспокоила его, и он поделился своими размышлениями с Сахариссой.
— Ну и что? — откликнулась она со своей стороны стола. — Кстати, сколько «л» в слове «галантный»?
— Одна, — ответил Вильям. — Я хочу сказать, что ничего не попытался предпринять. Просто подумал, что это хорошая история, надо бы все записать.
— Ага, — кивнула Сахарисса, продолжая что-то строчить. — Но у нас есть оправдание. Мы ходим под прессом.
— Но это…
— Взгляни на происходящее с другой стороны, — посоветовала Сахарисса, открывая в своем блокноте чистую страницу. — Некоторые люди — герои. А некоторые только пишут о героях.
— Да, и все же…
Сахарисса подняла голову и улыбнулась ему.
— Но иногда это один и тот же человек.
На этот раз голову опустил Вильям. Из скромности.
— И ты считаешь, что это действительно так? Что это правда?
Она пожала плечами.
— Правда ли это? Кто знает? Но мы работаем в новостном листке. А значит, до завтрашнего дня это — правда.
Вильям почувствовал легкий жар. У Сахариссы была очень привлекательная улыбка.
— Ты… уверена?
— Да, конечно. И пусть наша правда живет только один день, меня это вполне устраивает.
А за ее спиной огромная черная отпечатная машина-вампир ждала, когда ее покормят, после чего в ночной темноте она оживет во имя утреннего света. Эта машина разрубала сложности мира на маленькие истории и всегда была голодна.
Кстати о голоде, вспомнил Вильям. Как раз сейчас ей срочно требовалась статья в две колонки на вторую полосу.
А всего в двух дюймах под его ладонью довольный древоточец вгрызался в древнюю древесину. Перевоплощение любит шутить шутки ничуть не меньше любой другой философской теории. Древоточец точил дерево и думал: «Офигительное, ять, дерево!»
Ибо ничто не обязано быть правдивым вечно. Лишь столько, сколько необходимо, если говорить правду.