Правду! Ничего, кроме правды!!
Шрифт:
Ш е ф. Задержанный, назовите его превосходительству ваше имя, отчество, фамилию и звание.
П е р ч а н к и н. Имя Гавриил. По отечеству Константинов. По фамилии Перчанкин. По званию — рабочий… слесарь.
Ш е ф. Так вот, ваше превосходительство, у слесаря Гаврилы Перчанкина обнаружена при обыске эта рукопись (показывает). Перевод на русский язык брошюры о Международном товариществе рабочих… С приложением Устава Интернационала… Это первый и пока единственный, известный мне, случай приобщения русского рабочего человека к
Г е н е р а л. Достойно всяческого внимания и удивления.
Ш е ф. Ну, вот видите. А сейчас вы еще не так удивитесь. Господин Перчанкин сделал на рукописи и от себя приписку. Это ваша рука, Перчанкин?
П е р ч а н к и н. Доподлинно моя, ваше высокопревосходительство.
Ш е ф. Не очень разборчиво. Прочитайте сами его превосходительству, что вы тут изволили написать. (Протягивает рукопись Перчанкину.) Читайте, читайте…
П е р ч а н к и н. «Мы призываем всех и каждого…»
Ш е ф. Вы слышите, ваше превосходительство, — «всех и каждого»!.. Нас вы тоже призываете, Перчанкин?
П е р ч а н к и н. Вас?.. Нет.
Ш е ф. Отчего же?
П е р ч а н к и н. Я к народу обращаюсь.
Ш е ф. А мы, стало быть, не народ?
П е р ч а н к и н. Нет, ваше высокопревосходительство.
Ш е ф. Кто же мы тогда — иностранцы, что ли?..
Перчанкин молчит.
…Прошу ответить.
П е р ч а н к и н. Как вы сами себя величать приказываете, так оно и есть — «превосходительства». Что должно понимать, выше находитесь — на народе…
Ш е ф. Читайте с начала!
П е р ч а н к и н. «Мы призываем всех и каждого на борьбу за целостное освобождение всемирного пролетариата! Будем дружно… стремиться… чтобы интернациональная организация проникла в русский рабочий мир».
Ш е ф. Ответьте, Перчанкин: каким способом, по-вашему, интернациональная организация может проникнуть к русским людям?
П е р ч а н к и н. Постепенно… Не сразу ведь и Москва строилась. Тоже с одного-двух домов зачиналась.
Ш е ф. Пример не подходит. Москва росла потому, что была нужна русскому народу. А Интернационал русским людям совершенно ни к чему. Русский человек верит в бога, любит царя и свое отечество… До Маркса с его Интернационалом русскому человеку дела нет… Вы сами хоть представляете себе этого Маркса? Видали хотя бы, как он выглядит?
П е р ч а н к и н. Не довелось.
Ш е ф (генералу). Включите фонарь. Покажите ему его Маркса…
На стене возникает портрет Маркса.
…Взгляните, Перчанкин, — это и есть Маркс. Лицо-то какое! Не доброе ведь лицо!
П е р ч а н к и н. И впрямь не доброе.
Ш е ф. Вот видите.
П е р ч а н к и н. Для вас, ваше высокопревосходительство, не доброе… А для меня доброе… Спасибо, что показали.
Ш е ф (генералу). Выключите!.. Вот что, Перчанкин, как говорится, в семье не без урода. Вы, я вижу, и есть такой урод в нашей русской семье. Изменник пользе своего отечества.
П е р ч а н к и н. Ни в жисть! Что под пользой отечества понимать — в этом и вопрос.
Ш е ф. Сначала ответьте на вопрос попроще: от кого вы получили сочинения Маркса?
П е р ч а н к и н. Вот этого не упомнил.
Ш е ф. Придется вспомнить.
П е р ч а н к и н. Не смогу!
Ш е ф. Заставим!
П е р ч а н к и н. Не надейтесь, ваше высокопревосходительство, — не вспомню.
Ш е ф. Вот как! Что ж… Как там у вас, Перчанкин, в брошюре написано — «пролетариям нечего терять, кроме своих цепей»?
П е р ч а н к и н. Доподлинно так… «приобретут же они весь мир!».
Ш е ф. Это Маркс вам так внушает. А будет как раз наоборот. Был у вас целый мир: бескрайние поля, березки, чистое небо, родной дом… И все это вы потеряете. А что приобретете?
П е р ч а н к и н. Цепи.
Ш е ф. Вот так-то: хотели приобрести мир и потерять цепи, а потеряете мир и приобретете цепи. Вот она какая разница-то между пропагандой и действительностью.
П е р ч а н к и н. Я и раньше знал, на что иду, ваше высокопревосходительство.
Ш е ф. Ну вот и идите. (Звонит в колокольчик.) Идите!
Дверь отворяется, Перчанкин идет к двери.
П е р ч а н к и н. Только и вы не обижайтесь, ваше высокопревосходительство.
Ш е ф. Что еще?
П е р ч а н к и н. Когда мы наши цепи все-таки потеряем — вы их найдете.
Ш е ф. Идите!
Перчанкин выходит, дверь закрывается.
…Видали, какой «стружок» приплыл к нам из-под Нижня Новгорода?! Это вам не Стенька Разин, не крестьянский бунт, а многожды опаснее!
Г е н е р а л. Таких, слава богу, единицы.
Ш е ф. Не сразу и Москва строилась — это он правильно говорит… Надеюсь, вы поняли теперь, ваше превосходительство: неудовлетворительность действий ваших не в ошибочности отдельных мер, а в ошибочности доктрины… Вот вы ловите Маркса. А ловить надо его идеи. Вы убедились — они уже здесь. Уже проникают. Уже подбираются к русскому рабочему человеку… А мы видели, что такое идеи Интернационала, охватившие рабочий народ. Не забывайте, Христа ради, Парижской коммуны!
Г е н е р а л. Свежа память, ваше высокопревосходительство… Однако же, как пресекать опасные мысли, ежели не ловить их носителей?
Ш е ф. Кто сказал не ловить? Ловить! Только вдесятеро, во сто крат больше! На нас же мор идет. Эпидемия! Смертоносное поветрие… Как ограждались от чумы в прошлые времена? Поучительно вспомнить, ваше превосходительство! Где хоть один человек заболеет — сжигают всю деревню. Перекинется болезнь за околицу — палят дома во всей волости. Людей в лес, в землянки. Кругом засеки, завалы, стража… Так вот! Это досконально к нам отношение имеет! Все поставить на ноги! Не миндальничать! Мира с крамолой быть не может. Обыски повальные! Аресты повальные! Возвести новые тюрьмы, пересылки, централы! Восстановить в Шлиссельбургской крепости государеву каторжную тюрьму! Сегодня же! Сейчас же! Сию минуту передать повсюду строжайшие приказы! Прошу немедленно отправиться на телеграф! Вот так надо встречать идеи!