Правду знают ангелы
Шрифт:
Эльвира удивленно приподняла брови:
— А что тут такого? Родители хотят мне счастья.
Влад обнял ее:
— Давай подождем еще немного.
Девушка хотела было возразить, но передумала: она так боялась потерять его!
— Ну хорошо. Только не больше года.
— Согласен.
Под предлогом похода в магазин за сигаретами Шумелов вышел из душной квартиры и направился в парк, чтобы в одиночестве подумать над сложившейся ситуацией. Усевшись на скамейку, бросая
— Пожалуй, ты права, — заявил он с порога подруге. — Звони отцу.
Девушка не стала медлить. Товарищ генерал выслушал ее восторженные речи и попросил к телефону будущего зятя.
— Ты действительно любишь мою дочь?
— Разумеется.
— Твои планы на будущее?
Он четко, по-военному, изложил их. Генерал задумался:
— Поедешь в академию, в Москву или в Ленинград. Дипломатическую, естественно. Писать будешь для своего удовольствия. Это не профессия.
— Слушаюсь.
Повесив трубку, Влад сжал зубы. «Нет уж, дорогой начальник, здесь командую я!» — подумал он, вспомнив слова своего отца. Черт его знает, каким окажется будущий тесть! Отец предупреждал: у поэтов слабая психика. А если отец Эльвиры — просто зверь, который будет заставлять своего зятька пахать? Промучившись всю ночь этими мыслями, Влад на следующий день придрался к какому-то пустяку и съехал с квартиры, порвав с Эльвирой. Вожделенную двадцатку хитрец при этом не потерял: продавщица Ирочка приютила его в комнате, которую она снимала за свои деньги… Вспомнив эту юркую белокурую девушку, Шумелов улыбнулся. Хороша была, чертовка! Впрочем, сколько потом промелькнуло таких девиц в его жизни! У молоденькой продавщицы он перезимовал, а затем плавно переместился к студентке второго курса, Инне, от нее в свое время перекочевав к почтальонше Танечке, а потом… Да разве можно упомнить всех?
Он регулярно звонил родителям, расписывая им свою прекрасную жизнь, но папа уловил в его словах какую-то неоткровенную нотку и как-то раз нагрянул без предупреждения прямо к его куратору. Этой женщине, измученной собственными проблемами, надоели выходки любвеобильного студента и жалобы ее подопечных, и она выложила полковнику все, что думала о Владе. Шумелов-старший побелел.
— Я решу эту проблему, — пообещал он, направляясь к декану.
Вернувшись в гостиницу, полковник на ходу бросил сыну:
— Собирай вещи. Мы уезжаем.
— Как?
— Только военное училище сделает из тебя человека!
Владик выпучил глаза:
— Папа, ты, наверное, шутишь?!
— Собирай вещи, — уже приказным тоном ответил отец.
— Но я не хочу в училище!
— Сейчас об этом тебя никто не спрашивает.
Парень
— Как скажешь. А в какое училище, можно узнать?
— В Севастопольское, имени Нахимова. Я уже договорился.
Шумелов-младший побелел:
— Ты с ума сошел! Я терпеть не могу корабли и море!
— За пять лет полюбишь.
В тот же день они приехали к дяде Коле.
— Этот курсант будет иногда наведываться к тебе, — констатировал полковник. — Пусть держит здесь свои гражданские вещи. А ты изредка захаживай к командиру его роты. При первом же плохом отзыве телеграфируй мне.
Николай согласно кивнул.
«Так и стал Владислав офицером», — печально подумал о самом себе молодой парень. Впрочем, горевал он недолго. Увидев себя в зеркале — в новой курсантской форме с золотыми погонами и одной лычкой на правом рукаве, юное дарование в порыве гордости тряхнуло головой.
— Я чувствую, и тут не будет проблем с прекрасным полом, — сказал он своему отражению — и не ошибся. С женщинами у него действительно не было проблем. А вот с однокурсниками отношения не сложились. Его невзлюбили.
«Завидуют», — так он объяснил себе это.
Одиночество его нисколько не тяготило, тем более что парочка желающих иметь с ним дело все же нашлась. Правда, первый, Юрик, в училище долго не задержался. Получив в наследство от отца-алкоголика плохие гены, он однажды напился до чертиков, ухитрившись каким-то образом пронести через КПП три бутылки водки, и сел в машину начальника училища, как на грех, оказавшуюся незапертой и с ключами зажигания в замке. Кое-что смелый юнец в вождении понимал: папаша научил его водить старый «Москвич». Очутившись на водительском сиденье, он смело нажал на газ и принялся раскатывать по плацу, не обращая внимания на крики выбежавшего дежурного. Когда желающих остановить курсанта стало значительно больше, он задумал удрать от них, как-то не сообразив, что на ограниченной, да еще и огороженной забором территории сделать это будет не просто трудно — невозможно. Дело кончилось тем, что он врезался в толстый платан, помяв капот.
— Чтобы духу его здесь не было! — отрезал на следующее утро начальник.
Протрезвевший Юрка плакал горючими слезами, его родители, шокированные поступком сына, бегали по городу в поисках блата, однако судьба парня решилась в тот роковой для него день.
— Из жалости к вам я могу не заносить его поступок в личное дело, — согласился начальник. — Пусть пишет заявление об отчислении и подает документы в другой вуз.
Юрка написал и, что удивительно, на протяжении всей своей дальнейшей жизни не пожалел об этом. Он окончил мореходку, стал ходить в плавание, а в настоящее время ездил на крутом джипе, занимаясь бизнесом. Вначале Шумелов страшно завидовал ему, а потом поборол свою зависть вполне логичными словами:
— Ну я-то не стал бы моряком.
Кое в чем доцент просто не понимал товарища своей молодости. Юрик тридцать пять лет прожил с одной и той же женщиной, причем Валентина вовсе не была красавицей и не имела влиятельных родственников. Тем не менее друг любил ее и по сей день. Сам же Владислав, меняя девушек как перчатки, в один прекрасный день с ужасом осознал: как бы ни была красива дама его сердца, он не мог встречаться с ней более трех месяцев. За это время любая пассия надоедала ему до тошноты. Его начинало тянуть к другим, хотелось попробовать с теми, другими, разнообразие в сексе.